Гитлер

Однако Гитлеру не пришлось заниматься основанием новой партии, так как 19 августа 1919 года его отправили в военный лагерь в Лехфельде, где содержались вернувшиеся из плена солдаты. Пока шел процесс демобилизации, за ними надзирали не только военные, но и гражданские лица, видевшие свою задачу в том, что вдохнуть в этих потерявших всякие ориентиры людей веру в новую Германию. В их числе были и выпускники курсов рейхсвера, отправленные сюда на месяц для «стажировки»: им предстояло проверить на практике, способны ли они заниматься публичной пропагандой. Самых способных выделили – среди них был Адольф Гитлер. Фон Мюллер специально отметил очарование «удивительного гортанного голоса» человека «с бледным худощавым лицом, не по-уставному свисающей на лоб прядью волос, коротко подстриженными усами и большими светло-голубыми глазами, в которых горит холодный огонь фанатизма».

Отчеты о работе Гитлера в Лехфельде подтверждают: он действительно обладал ораторским даром и умел увлечь аудиторию. Сам Гитлер пишет об этом, не скрывая радости: «Из меня вышел оратор. Я испытал настоящее счастье. Теперь исполнилась моя мечта, я мог делать полезное дело, и где же – в армии! Мне безусловно удалось вернуть моему народу и моей родине сотни и тысячи слушателей моих. Я пропитал свой полк национальным духом, и именно на этих путях мы восстановили воинскую дисциплину». Для «иммунизации» войск против «левых лозунгов» пропагандистам выделили пять тысяч брошюр «Что надо знать о большевизме», столько же листовок и небольшую библиотечку. Именно в этих материалах Гитлер, по всей видимости, и заимствовал большую часть своих идей. И, хотя еврейский вопрос трактовался в них с известной долей осторожности, он отдался его обсуждению с пылкой страстью. Вероятно, именно поэтому капитан Майр и передал ему письмо еще одного бывшего «доверенного лица» – военного коменданта Мюнхена Адольфа Гемлиха, – посвященное опасности «иудаизма для нашего народа», предложив написать ответ.

Этот первый политический документ Гитлера, датируемый 16 сентября 1919 года, имеет огромное значение, ибо в нем он подробно излагает свои взгляды по еврейскому вопросу. Неприязнь все растущей части населения к евреям, пишет он, основана не только на трезвом анализе их вредоносной деятельности, но и на личных ощущениях. Вот почему антисемитизм легко приобретает характер эмоциональный, что является ошибкой. В качестве политического движения он не может и не должен быть продиктован чувствами, но должен отталкиваться от фактов; и первый из них тот, что важна нация, а не религия. Далее инструктор отказывает евреям в способности к любой ассимиляции, исключая языковую. Евреи смогли более других народов сохранить особенности своей расы благодаря тысячелетнему инцесту. Среди этих особенностей – материализм и «пляски вокруг златого тельца»; о человеке они судят не по его характеру, не по его заслугам перед общиной, а по его богатству. Оружие еврея, продолжает он, это общественное мнение, формирующееся через прессу, которой он же руководит и манипулирует. Его власть – это деньги, накапливаемые в виде процентного капитала. Всякое стремление к более возвышенным целям, будь то религия, социализм или демократия, есть не более чем средство для удовлетворения денежных аппетитов и страсти евреев к господству. Как следствие их деятельности, все народы заражены «расовым туберкулезом».

Иррациональный антисемитизм находит свое выражение в погромах. Напротив, осознанный антисемитизм должен вести к планомерной и законной борьбе с привилегиями, которыми пользуются евреи в отличие от других иностранцев, проживающих в Германии. Высшей целью осознанного антисемитизма должно быть удаление евреев. И только сильное национальное государство способно ее достичь.

Различие между осознанным – позже Гитлер использует термин «научный» – и безрассудным антисемитизмом позже легло в основу всей его антиеврейской политики.

Безрассудный антисемитизм он использовал для достижения политических целей, осознанный – для идеологического оправдания своих действий; благодаря ему он сумел отбросить за ненадобностью мораль и совершать преступления, до того попросту невообразимые. Его «холодный фанатизм», отмеченный многими наблюдателями, был лишь фасадом, за которым скрывалась глубокая ненависть ко всему еврейскому. Различение двух форм антисемитизма служит наглядным подтверждением «рационализации» примитивных инстинктов, вытесняемых сознанием.