Гитлер

В июне 1876 года Алоис в сопровождении трех свидетелей – Йозефа Ромедера, зятя Иоганна Непомука (он женился на Вальбурге), Иоганна Брайтендера и Энгельберта Паука – явился в приходскую церковь Доллершейма, к которой принадлежала и коммуна Шпиталя. Он объявил кюре, что муж его матери Иоганн Георг Гидлер приходился ему отцом, что уже после женитьбы он признал свое отцовство и выразил желание сделать сына своим законным наследником. Все три свидетеля подтвердили его слова и подписали общее заявление. Кроме того, ходатай предъявил протокол легитимации, подписанный 6 июня 1876 года в присутствии нотариуса города Вайтры. По неизвестной причине имя Гидлера в этом документе претерпело изменения и превратилось в Гитлера. И несмотря на то что Иоганн Георг скончался почти двадцать лет тому назад, кюре Доллершейма удовлетворил просьбу и позволил ее подателю впредь именоваться не Шикльгрубером, а Гитлером. В результате переписки между церковными и правительственными органами власти, а также управлением финансов города Браунау легитимация получила подтверждение по статье per matrimonium subsequens, опирающейся на постановление министра внутренних дел от 12 сентября 1868 года, в котором говорилось о том, что следует по мере возможности поддерживать признание законности прав ребенка. Тем не менее слишком многие вопросы остаются без ответа. Почему оформление легитимации произошло так поздно и почему именно в это время? Представляется вероятным, что инициатором процедуры выступил Иоганн Непомук. Высказывалось несколько гипотез, объясняющих мотивы, которыми он при этом руководствовался: не имея родного сына, он хотел гордиться успехами Алоиса; неведомый отец был евреем, и это могло повредить чиновничьей карьере сына, и так далее.

Первые слухи по поводу отца-еврея впервые возникли в начале 1920-х годов, на них, в частности, ссылается в своих работах Конрад Хайден. Известна статья, написанная племянником Адольфа Гитлера, проживавшим в Англии, – она также содержит некоторые намеки на еврейское происхождение фюрера. Соответствующими изысканиями занимались гестапо и лично Гиммлер в 1942 году, однако никаких следов найти не удалось. Аналогичные подозрения высказывал Ганс Франк, занимавший пост генерал-губернатора Польши в 1939–1944 годах. В письме, написанном в камере нюрнбергской тюрьмы, он утверждает, что Гитлер, обеспокоенный угрозами со стороны одного из родственников, просил его провести расследование по этому вопросу. Франк сообщал, что у него имеется доказательство того, что Алоис был сыном еврея по имени Франкенбергер, у которого Мария Анна якобы служила в Граце, и делал из этого вывод: Гитлер был на четверть евреем. Впоследствии эта гипотеза легла в основу целого ряда комментариев психоаналитического характера, авторы которых пытались с их помощью дать объяснение патологическому антисемитизму фюрера. Между тем глубокие исследования сразу нескольких историков показали: в Граце вообще никогда не проживал еврей по имени Франкенрайтер или Франкенбергер…

Таким образом, тезис о еврейском дедушке представляется лишенным оснований. По мнению историка Вернера Мазера, отцом Алоиса был не кто иной, как сам Иоганн Непомук; будучи человеком женатым, он предпочел выдать Алоиса за своего племянника. Все тот же Мазер полагает, что между Непомуком, Иоганном Георгом, Марией Анной Шикльгрубер и ее братьями Георгом и Францем довольно рано составилось нечто вроде «заговора», к которому позже присоединился и Алоис; и действительно, вскоре после легитимации последний получил от душеприказчика Марии Анны Франца Шикльгрубера значительную сумму денег; в 1988 году он же в качестве основного наследника Иоганна Непомука получил еще какие-то деньги, позволившие ему купить ферму в Вернхарте, близ Шпиталя. Покупка обошлась в 4000–5000 гульденов – скопить такую сумму при своем жаловании Алоис в принципе не мог, ведь ему приходилось содержать семью.

Мазер считает, что Гитлер был в курсе этой семейной истории, однако его источники не всегда вызывают доверие. Не подлежит сомнению, что фюрер не любил распространяться о своих предках – ни когда писал автобиографию, ни позже, – но это не должно нас удивлять. В числе авторов мемуаров немного найдется таких, кто не пытался бы путем умолчания или прямого искажения приукрасить свое происхождение. Гитлер в этом ряду не исключение, и его рассказ о себе являет яркий пример смеси Dictung und Wahrheit [4] – вымысла и правды.