Гитлер

В своем немецком варианте образца XIX века национализм отличается главным образом тем, что акцентирует (не без пафоса) понятие Volk – «народ», развивающийся в естественной среде и служащий выражением составляющих его живых сил. Благодаря своей принадлежности к народу, отдельный индивидуум оказывается связан одновременно с природой и с «высшей реальностью». Внутри подобного пантеистического понимания природы, унаследованного от романтизма, народ выступает как историческое единство, уходящее корнями в далекое прошлое. Пропагандисты идеи Volk говорили о качествах, «внутренне присущих» германцам, и противопоставляли средневековое общество промышленной и городской цивилизации. Мифическое Средневековье, с его жесткой иерархией и сельским укладом жизни, символизировало единство народа с землей.

Огромное количество мифов, связанных с историей Священной империи, оставили свои следы в коллективном воображении, укрепляя осознание идеи национального единства. В своей книге «Германский дух» Ганс Кон напоминает о судьбе последнего из Гогенштауфенов, императора Конрадина, обезглавленного в Неаполе в 1268 году. Тогда началось «великое междуцарствие», «ужасный период», на протяжении которого рейх, лишенный императорской власти, раскололся под действием центробежных сил, тогда как соседние государства, за исключением Италии, переживали пору консолидации и формирования современных политических целостностей. Катастрофа разразилась внезапно, сто лет спустя после того, как дед Конрадина Фридрих Барбаросса довел немецкий престиж до апогея. Память о нем околдовывала немцев еще много веков. Родилась легенда (на самом деле ее героем был его внук, Фридрих II Гогенштауфен), согласно которой он спит внутри горы Унтерберг, близ Зальцбурга (по другой версии, Киффхаузер в Тюрингии). Император, хоть и спящий, остается хранителем своего народа и придет ему на помощь в случае опасности. Миф об имперской миссии глубоко укоренился в коллективной памяти. Часто он связывался с понятием Wahlkaiser – народного императора, выходца из народа и народного избранника. Помнили они и Теодориха Великого, короля остготов, верный помощник которого Тотила погиб в битве 552 года. Книгой Феликса Дана «Битва за Рим» (1867) зачитывались поколения немцев. В некоторых частных архивах, сохранивших документы, относящиеся к последним дням Третьего рейха, есть и такие, в которых упоминается об этом последнем сражении готов. (Некоторые верные приспешники фюрера пытались отсидеться в туннелях соляных копей, чтобы сражаться до последнего дыхания, а сам Гитлер выражал желание быть похороненным на Унтерберге. Кружащие вокруг могилы вороны служили бы напоминанием того, что заколдованный герой ждет пробуждения к новой славе.) Кон отмечает также, что перенос политического центра Германии из Швабии (юго-восток) в Пруссию породил и другие мифы, в том числе миф о спартанском образе жизни, чувстве долга и железной воле Фридриха Великого. Это он превратил маленькую бедную страну в могучее военное государство – но к этой теме мы еще вернемся. Тот факт, что он одновременно был сторонником Просвещения, что при его дворе жил Вольтер и что многие беженцы-гугеноты обрели под его крылом новую родину, ни в малейшей степени не запечатлелся в селективной памяти фюрера; его восхищение вызывала культурная аура короля-солдата.

Антисемитизм в догитлеровское время

Германская идеология, зародившаяся в начале XIX века, была прежде всего выражением глубочайшего стремления немцев обрести свои корни, свою идентичность. Этот своего рода фундаментализм противостоял идеям и модам, явившимся извне. По существу это движение представляло собой самую настоящую «культурную революцию», направленную против западного мира, подчиненного иудео-христианским ценностям и породившего Просвещение, Французскую революцию и промышленную революцию. Отсюда восхищение перед сельским укладом и отвращение к евреям, олицетворявшим одновременно и ненасытную мощь финансового капитализма, и невозможность трудиться на собственной земле. С момента своего возникновения немецкий национализм испытывал фобию по отношению к евреям, которым, как считалось, покровительствовали французы. Гонения на евреев повторялись периодически: весной 1848 года, во время кризиса 1873 года… Прослеживается также известная корреляция между экономическими кризисами и всплесками антисемитизма. Это замечание справедливо также и для Франции, во всяком случае до «дела Дрейфуса», однако в этой стране либералы взяли на себя роль защитников евреев, а порой и вдохновителей еврейской эмансипации, тогда как в Германии ничего подобного почти не происходило – после экономического кризиса 1879 года даже левые либералы сблизились с националистами и правыми.