Гитаговинда

Далее, 12-частное деление поэмы подчеркивается характером названия каждой части. Соответствующие 12 заголовков образованы из 10 различных имен Кришны[50] (т.е. допущено два повтора), дополненных 11 различными характеристиками (т.е. допущен один повтор; отдельные рукописи содержат незначительные вариации). Имена эти восходят к вишнуитской мифологии вне связи с содержанием «Гитаговинды»; характеристики же непосредственно мотивированы поведением Кришны в данной части и, как правило, аллитерируются с соответствующими именами:

1. Sâmoda dâmodara — «Радостный Дамодара»

2. Aklesa kesava — «Беззаботный Кешава»

3. Mugdha madhusûdana — «Пришедший в смятение Мадхусудана»

4. Snigdha madhusudana — «Нежный Мадхусудана»

5. Säkänksa pundarîkâksa — «Одержимый желанием Пундарикакша»

6. Dhanyâ (dhrsta, sotkantha) — «Благодетельный (гордый) Вайкунтха» vaikuntha

7. Nagara’ nârâyana — «Коварный Нараяна»

8. Vilaksya laksmfpati — «Смущенный Лакшмипати»

9. Mugdha mukunda — «Пришедший в смятение (также — „чарующий“[51]) Мукунда»

10. Catura caturbhuja — «Искусный Чатурбхуджа»

11. Sananda dâmodara — «Счастливый Дамодара»

12. Supiïta pitâmbara — «Охваченный великой радостью Питамбара».

Заголовки эти в целом как бы осмысляют поэму в плане смены аффектов Кришны, сначала радостного и беззаботного в развлечениях с пастушками (1—2), затем одержимого страстью к Радхе и переживающего череду разных состояний (3—10) — смятение, нежность, гордость, смущение, новый порыв страсти — и, наконец, снова полного радости, но уже в объятиях Радхи. При этом в начале и конце поэмы группы песен, рисующие радость Кришны, объединены одним и тем же именем (dâmodara), а центральная часть как бы обрамлена мотивом его смятения (также — очарования: mugdha) и молений (3 и 9—10).

Еще одна черта, также придающая законченность отдельным частям и говорящая о правомерности соответствующего членения, связана уже с характеристиками Радхи — мы имеем в виду определенные дополнения к формулам, заключающим отдельные части. Они не вполне совпадают в различных рукописях: так, в GPT (ср. Sandahl-Forgue) подобные дополнения даны в конце 5—10 частей; в GL — в конце 7—10 и 12. Здесь указывается, что соответствующая часть содержит (на примере Радхи) описание (varnana) одного из следующих женских типов (ниже следуем GPT и GL):

5. abhisärikä — женщина, идущая на свидание

6. vâsakasajja ——”— готовая принять возлюбленного

7. vipralabdhä ——”— чей возлюбленный нарушил обещание

8. khan ditä ——”— испытавшая неверность возлюбленного

9. kalahantaritâ ——”— разлученная с возлюбленным из-за ссоры

10. manini ——”—одержимая гордостью

12. svâdhïnabhartrkâ ——”— держащая супруга в подчинении.

Примечательно, что почти все эти характеристики соответствуют традиционной классификации древнеиндийских теоретиков драмы, насчитывавших 8 типов героинь в зависимости от их отношения к возлюбленному. По сравнению с приведенным выше перечнем здесь отсутствует mänini и добавлены virahotkanthitâ — «тоскующая в разлуке» (характеристика, вполне применимая к 2 и 4 частям, заключительные формулы которых лишены аналогичных определений) и prositabhartrka — «та, чей супруг далеко» (не отвечающая содержанию поэмы — ср. BN XXII, 199—206; DD И. 24—27 и др.)[52]. Подобные обозначения интересны как одно из свидетельств влияния драматического жанра на поэму Джаядевы; вместе с тем они, хоть и охватывают не все части поэмы, представляются нам связанными с приведенными выше заголовками тех же частей — состояниям Кришны здесь противопоставлены соответствующие определения Радхи. Таковы очевидные смысловые связи в характеристиках влюбленных: 5-я часть: abhisârikâ — säkänksa; 6: vâsakasajjâ — dhrsta; 7: vipralabdhä — nägara; 8: khandita — vilaksya; 9: kalahäntaritä — mugdha; 10: mänini — catura; 12: svâdhinabhartrkâ — suprïta. Их сопоставление по отдельным частям сразу же наводит на мысль о естественной психологической реакции одного героя на поведение другого.

Таким образом, вряд ли есть необходимость искать в поэме какое-либо отличное от 12-частного, оригинальное членение, ускользнувшее от нашего внимания. Наблюдения над текстом убеждают, скорее, в другом. Несмотря на отдельные нерегулярности количественного порядка, ряд композиционно-стилистических черт поэмы, особенностей ее содержания и приемов характеристики действующих лиц говорит о том, что известное нам членение наиболее оправданно и закономерно.