Гипсовый трубач

В середине 90-х, еще не встретив Аннабель Ли и страдая от безнадежного безденежья, он прочитал как-то в «МК», что знаменитый фонд Сэроса объявил конкурс на лучшее произведение для детей и юношества, в котором «в живой, доходчивой форме раскрывалась бы антигуманная сущность советского строя, а также рассказывалось о самоотверженной борьбе демократических сил против ГУЛАГа». Обозначенная сумма вознаграждения вдохновляла. Впрочем, для начала соискателям предлагалось представить в фонд лаконичную заявку с изложением идейно-художественного замысла и фабулы будущего сочинения. В случае одобрения автор получал довольно приличный грант, как говорится — под чернильницу.

Кокотов загорелся и вскоре отправил в фонд краткое содержание, или, говоря точнее, синопсис, который очень понравился, и Андрея Львовича немедленно пригласили для заключения договора. В дорогом, оформленном в стиле «хай-тек» офисе, выходящем окнами на Кремль, его приняла немолодая грант-дама, жилистая, прокуренная, похожая на бывшую балерину, перешедшую на профсоюзную работу. Особенно сэросихе понравилось, что соискатель предложил не какой-нибудь там новодел, а самый настоящий разоблачительный сиквел культовой советской повести «Тимур и его команда». Как известно, знаменитое сочинение Аркадия Гайдара, которое раньше изучали в школе, заканчивается тем, что, победив банду разорителя садов и огородов Мишки Квакина, Тимур вместе с соратниками шагает по дачной улице, провожая в действующую армию своего дядю, майора-танкиста Георгия Гараева.

«…Они вышли на улицу. Ольга играла на аккордеоне. Потом ударили склянки, жестянки, бутылки, палки — это вырвался вперед самодеятельный оркестр, и грянула песня.

Летчики-пилоты! Бомбы-пулеметы!
Вот и улетели в дальний путь.
Вы когда вернетесь?
Мы не знаем, скоро ли,
Только возвращайтесь… хоть когда-нибудь…

Они шли по зеленым улицам, обрастая все новыми и новыми провожающими. Сначала посторонние люди не понимали: почему шум, гром, визг? О чем и к чему песня?

Но разобравшись, они улыбались и кто про себя, а кто и вслух желали Георгию счастливого пути…»

Однако никто даже не догадывался, даже помыслить не мог, о чем на самом деле дядя и племянник говорили в ночь перед отправкой. А говорили они об очень важных вещах. Георгий, не ведая, вернется ли с войны живым, решил открыть Тимуру страшную семейную тайну.

— Запомни, мой мальчик, ты не внук казанского старьевщика. Нет! Мы никакие не Гараевы, мы Гиреевы!

— Не может быть!

— Да, да, мы прямые потомки владык Крыма ханов Гиреев, из ветви Чабан-Гиреев, чей славный род после присоединения Тавриды к России верой и правдой служил Белому Царю. После революции, лишившись всего, мы, чтобы уцелеть, скрыли происхождение и даже слегка изменили фамилию. И ты родился уже Гараевым. Но мы дали тебе имя великого воина Тимура! Пойми, мы — соль Великой империи! Если удастся вернуть трон Романовым, мы вернем наши земли, наши имения, наше положение, снова станем аристократией…

— Что же для этого нужно? — прошептал, пораженный таким внезапным поворотом судьбы, юный Гиреевич, закрывая ладонью красную звезду, вышитую на рубашке.

— Убить Сталина! Совдепия держится исключительно на силе и воле этого хитрого тирана. Умрет Сталин — умрет большевизм. Измученные народы России под колокольный звон сами внесут Романовых в Кремль. Я попробую объединить здоровые монархические силы в Красной армии. Это очень опасно, но бездействовать нельзя: капля крови точит камень деспотизма. А ты расти и думай!

— О чем, дядя?

— Как убить Сталина!

— Я клянусь, дядя! — мальчик бросился на шею Георгию, не зная, что снова встретится с ним лишь через двадцать лет.

…Юный Гиреевич еще не знал, что такой же судьболомный разговор случился не только у него. Тот, кто читал повесть Гайдара или хотя бы видел одноименный кинофильм, конечно помнит, как Тимур на мотоцикле мчал по ночной Москве девочку Женю к ее отцу. Тот на вверенном ему бронепоезде проезжал через столицу в действующую армию.