Читаем Гиппократ полностью

Обычаи, влияние которых на телосложение является самым очевидным, относятся к телу ребенка. Поэтому автор «Воздуха, воды, местностей» настойчиво обращает внимание на то, соблюдают ли народы обычай пеленать ребенка. Возвращаясь к примеру скифов, он считает, что если они приземистые и кривоногие, то «это в первую очередь потому, что они не пеленают детей, как в Европе». Его внимание сосредоточено на двух обычаях, касающихся детей.

Один является специфическим для скифских народов, которые живут в окрестностях Palus Mеotis (Азовское море) и называются сарматами. Особенность этого народа состоит в том, что женщины идут на войну, как амазонки, и в детстве подвергаются операции:

«У них женщины скачут на лошадях, стреляют из лука, бросают копья, сидя на лошади, и сражаются с врагами, пока они девственны. Они не расстаются с девственностью, пока не убьют трех врагов, и не выходят замуж, не принеся жертв, соответствующих обычаю. Женщина, получившая мужа, прекращает ездить верхом, если не возникает необходимости общего похода. У них нет правой груди. Когда они еще совсем маленькие и еще не говорят, их матери, взяв изготовленный специально для этого случая бронзовый инструмент, сильно раскаляют его и прикладывают к правой груди; грудь выжигается так, что прекращается рост, и вся сила перемещается в правое плечо и правую руку».

Итак, вот обычай, практикуемый в детстве, который изменяет природу, придавая больше силы правой руке женщины. Они могут владеть луком и бросать копье. Объяснение, предложенное автором, то же, что в случае прижиганий, практикуемых скифами. Обычай — это преднамеренное действие для устранения врожденных недостатков и улучшения природы.

Второй обычай, применяемый к детям, касается макроцефалов (Длинная голова), народа, который обязан своим названием как раз этой практике. Он не преследует утилитарных целей. Этот азиатский народ удлинял головы детей, потому что считал это признаком благородства. Все повествование сосредоточено на этом обычае и на его воздействии на природу:

«Я буду говорить, как оно есть, о народах, которые имеют большие отличия, вызванные или природой (physis), или обычаем (nomos). Сначала о макроцефалах. Не существует ни одного другого народа с такой головой. Сначала за удлиненную форму головы был ответственен обычай. Но теперь и природа оказала помощь обычаю. Они считают, что самым благородным считается тот, у кого самая удлиненная форма головы. Вот в чем состоит обычай: сразу же после рождения, когда голова ребенка еще мягкая и податливая, они руками придают ей форму и вынуждают ее расти в длину, накладывая повязки и соответствующие приборы, под воздействием которых изменяется шаровидность головы и увеличивается ее длина. Но со временем эта форма стала природной, так что обычай больше не совершал насилия, ибо семя происходит из всех частей тела, здоровое — от здоровых частей, больное — от больных частей. Если лысые обычно рождаются от лысых, люди с голубыми глазами от голубоглазых, косоглазые от косоглазых, и раз этот вывод распространяется и на другие части тела, что же мешает, чтобы от макроцефала родился макроцефал? Однако теперь у них не такая удлиненная голова, как раньше; обычай потерял свою силу из-за общения с другими людьми».

Оригинальность этого отрывка — в наблюдении, что физическое видоизменение, вызванное обычаем, стало естественным качеством, передаваемым по наследству. Приобретенное стало врожденным. Но врожденность приобретенного недолговечна, если исчезает обычай.

Это соображение врача-этнографа об отношениях между обычаем (nomos) и природой (physis) имеет большое значение для истории идей. Первый раз в греческой литературе появляется пара слов: nomos/physis, которая в принципе соответствует современной: культура/природа. Врач-гиппократик не является автором этой концепции. Он вводит ее в свое повествование без всяких доказательств. Но это использование самобытно. Известно, что некоторые софисты или ученики софистов, такие как Антифонт или Каликл (из «Горгия» Платона) использовали антитезу nomos/physis в политике и морали для дискредитации закона — самоуправного и принудительного института, и для возвеличивания природы — настоящего порядка. Так как автор «Воздуха, воды, местностей» — ученый, он делает это употребление более разнообразным. Признавая силу природы, он подчеркивает также силу обычая, и между этими двумя сферами видит не только противоречивые отношения, как софисты, но и отношения сотрудничества. Таким образом, врач-гиппократик занимает золотую середину между древней концепцией, которая делала nomos «царем всех смертных и бессмертных», и софистской концепцией, где nomos стал простой общественной условностью.

На пороге общей антропологии

Климат и обычай — таковы два основных фактора, которые, согласно врачу-этнографу, объясняют разницу между народами Европы и Азии, будь то греки или варвары.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии