Гипнотизер

У нее онемели руки от фонарика, чертежей и лома. Лом был страшно тяжелым.

В доме стояла абсолютная тишина. Звуки, которые они слышали раньше — стуки и приглушенные хлопки, — почти прекратились.

Кеннет коротко кивнул дочери. Он хотел чтобы они спустились в подвал. Симоне кивнула в ответ, хотя каждая клетка ее тела кричала «нет!».

Из чертежей следовало, что лучшее место для тайника — это, без сомнения, подвал. Кеннет ручкой нарисовал на чертеже, как стена с помещением для старого отопительного котла может продолжиться и образовать почти невидимую комнату. Другим местом, которое отметил Кеннет, был чердак.

В стене возле сосновой лестницы, ведущей на верхний этаж, обнаружилось маленькое отверстие без двери. В стене еще остались петли от маленькой дверцы. Ведущая в подвал железная лестница выглядела как самодельная: швы толстые и грубые, ступеньки покрыты мягким серым флисом.

Кеннет щелкнул выключателем, пытаясь зажечь свет. Ничего не произошло. Он нажал на выключатель еще раз, но лампа не горела.

— Стой здесь, — тихо велел он.

Симоне ощутила короткий укол паники. Тяжелый пыльный запах заставлял ее думать о потоке грузовиков.

— Дай мне фонарик, — сказал Кеннет и протянул руку.

Она медленно передала фонарь отцу. Он коротко улыбнулся, зажег фонарик и продолжил осторожно спускаться.

— Эй! — резко крикнул он. — Юсеф? Мне надо с тобой поговорить.

Внизу, в подвале было тихо. Ни шума, ни звука дыхания.

Симоне ждала, вцепившись в лом.

Фонарик освещал немного — стены и потолок над лестницей. Темнота подвала оставалась такой же густой. Кеннет продолжал спускаться, фонарик выхватывал отдельные предметы: белый пластиковый мешок, светоотражающая полоска на старой детской коляске, стекло вставленной в рамку киноафиши.

— Думаю, я могу тебе помочь, — сказал Кеннет тише.

Он спустился, торопливо повел фонариком вокруг, чтобы убедиться, что никто не набросится на него из укрытия. Маленький кружок света скользил по полу и стенам, прыгал с предмета на предмет, отбрасывая изогнутые меняющиеся тени. Кеннет снова начал осматривать помещение, спокойно и методически водя фонариком.

Симоне начала спускаться. Металлическая конструкция глухо загудела под ее шагами.

— Никого, — сказал Кеннет.

— А что мы тогда слышали? Здесь кто-то был.

Через грязное окошко под потолком сочился дневной свет. Глаза привыкли к слабому освещению. В подвале были свалены разнокалиберные велосипеды, детская коляска, санки-тобоган, горные лыжи и мини-печь, елочные игрушки, рулоны обоев и стремянка с потеками белой краски. На картонной коробке кто-то написал маркером: «Комиксы Юсефа».

Над потолком раздалось какое-то потрескивание; Симоне взглянула вверх на лестницу, потом на отца. Он как будто ничего не слышал. Медленно подошел к двери в противоположной стене. Симоне толкнула лошадь-качалку. Кеннет открыл дверь и заглянул в чулан для стирки, с небольшой стиральной машиной, сушилкой и старой гладильной машиной, какие были в ходу много лет назад. Возле теплового насоса висела грязная занавеска, закрывающая большой шкаф.

— Здесь никого, — сказал Кеннет и повернулся к Симоне.

Она посмотрела на отца и тут же перевела взгляд на грязную занавеску у него за спиной. Занавеска висела неподвижно, но все же висела.

— Симоне?

На ткани было влажное пятно, небольшой овал, как от рта.

— Разверни чертеж, — велел Кеннет.

Симоне показалось, что влажный овал втягивается внутрь.

— Папа, — прошептала она.

— Да? — ответил он, прислонился к дверному косяку, сунул пистолет в кобуру на плече и почесал голову.

Снова раздался треск. Симоне повернулась и увидела, что лошадка все еще качается.

— Сиксан, что такое?

Кеннет подошел к дочери, забрал у нее чертеж, разложил его на свернутом матрасе, посветил фонариком и перевернул.

Глянул вверх, снова перевел взгляд на чертеж и подошел к кирпичной стене, возле которой стояли разобранная двухъярусная кровать и шкаф с оранжевыми спасательными жилетами. На доске для инструментов висели стамеска, разные пилы и тиски. Место рядом с молотком было свободно — кажется, раньше там был топор.

Кеннет обвел взглядом стену и потолок, наклонился и постучал по кирпичам за кроватью.

— Ну как? — спросила Симоне.

— Этой стене лет десять, не меньше.

— За ней что-нибудь есть?

— Есть. Довольно большое помещение.

— А как туда попасть?

Кеннет опять посветил на стену, на пол возле разобранной кровати. По подвалу скользили тени.

— Посвети еще раз, — попросила Симоне.

Она указала на пол возле шкафа с жилетами. На бетоне виднелось множество выгнутых царапин.

— За шкафом.

— Подержи фонарик, — сказал Кеннет и снова достал пистолет.

Из-за шкафа вдруг раздался какой-то звук. Словно там кто-то осторожно пошевелился. Отчетливые, хотя и медленные, движения.

Симоне почувствовала, как страшно у нее участился пульс. Там кто-то есть, подумала она. Господи боже. Она хотела крикнуть «Беньямин!», но не решилась.