Гипнотизер

Поднявшись из-за стола, Альбер Жоффе раскрыл окно. Стоило посидеть в этом кабинетике четверть часа, как становилось нечем дышать.

В имение? В Энхейм? На родину?

После смерти Жюльетты мой девиз был таков: ноги твоей в этом имении больше не будет. Никаких больше знакомых пейзажей, любимых тобой образов, ничего — позабудь воздух и язык Вогез и Рейна. Вычеркни из памяти все без остатка. Но теперь? Глава под названием «Жюльетта» благодаря «вмешательству» мадам Бершо была проработана достаточно. Или все же нет? Я прислушался к тому, что подсказывало мне сердце, припомнил чувства, вызываемые во мне аббатом де Вилье, попытался воссоздать в памяти момент, когда о мой затылок вдребезги разбилась бутылка от шампанского, и — улыбнулся во весь рот. Ну конечно же, я был согласен!

— Когда вы намерены отправиться?

— Вообще-то я еще не дал согласия.

— А мне показалось, что дали, месье Кокеро.

Глава 15

Граф де Карно и сто высокомерный аристократизм! Граф де Карно и его топкое понимание сюрпризов и неожиданностей! И прежде всего граф де Карно и его связи.

Явившись к нему на рю де Бретань, я в облицованном мрамором вестибюле предъявил дворецкому визитную карточку. Окно стояло раскрытым настежь, пахло свежими цветами, однако их самих видно нигде не было. Роскошные двустворчатые двери в гостиную были закрыты, но вскоре распахнулись, и передо мной предстал Ипполит, один из слуг графа.

— Вы? — невольно воскликнул он, и в голосе его явно слышались и упрек, и крайнее удивление. Ипполит осторожно притворил дверь и оглядел меня с ног до головы. — Я ничего против вас не имею, месье. Но вот только старайтесь не попасться на глаза служанке графини.

— Ага. Понятно. Значит, отныне в этом доме делами заправляет уже не господин граф, а служанка его дочери. Так что, мне, выходит, от ворот поворот?

Я не пытался избавить голос от язвительно-вызывающих интонаций. Ипполит невольно выпрямился, и в его глазах сверкнула ненависть. Он чуть было не уронил пальто, принимая его от меня.

— Смею добавить, — продолжал я, — я что-то не припоминаю, чтобы здешняя прислуга относилась с должным почтением к самой графине.

— Откуда вам это знать?

— Я знаю больше, чем в состоянии уяснить ваш убогий ум. И если вы сию же минуту не препроводите меня к господину графу, не исключено, что я вас просто загипнотизирую. И как следствие, не пройдет и пяти минут, как вы будете со спущенными штанами красоваться на одном из близлежащих рынков да к тому же горланить что-нибудь вроде «Простите меня великодушно! Я пропащий грешник!».

Угроза подействовала. Ипполит побелел, как его накрахмаленный воротничок, но все-таки не снизошел до формально-вежливого «Прошу вас», перед тем как проводить меня в зал для приема. А в качестве наказания заставил меня ждать. Впрочем, к чему я приобретал свою новую трубку? Граф был известным эксцентриком, и если чуточку скопировать эту самую его эксцентричность, разве может это повредить.

И я извлек из кармана сюртука пачку табаку и трубку, кроме них и повое приспособление для поджигания: спички, рекомендованные мне продавцом в Пале-Рояль, последнее изобретение, надежные и удобные для пользования. «Огонь всегда к вашим услугам, безотказное средство». Мне не терпелось испытать их.

Премьера в доме графа де Карно.

Набив трубку, я аккуратно извлек одну спичипку из коробки. После этого достал покрытый воском флакончик с серной кислотой. Осторожно вытащив притертую пробку — я знал, что, если это количество кислоты развести даже в ведре воды, его вполне хватило бы, чтобы превратить в лохмотья весь мой гардероб. Вот таким недостатком обладало изобретение. И все же эти спички были куда надежнее фосфорных. Я своими глазами видел, как прошлым летом в Париже один из почтенных чиновников в Тюильри вдруг завопил не своим голосом — в кармане у него внезапно воспламенились эти самые серно-фосфорные спички. Видимо, летний зной так на них подействовал. Кроме жуткого позора — сами посудите: стаскивать штаны при всем честном народе, — бедолага получил обширные и тяжелые ожоги — фосфор продолжал гореть даже после того, как подбежавший официант вылил два кувшина воды на огонь.

Но теперь я, располагая столь совершенным средством поджигания трубки, мог не волноваться за последствия. Я погрузил кончик спички во флакончик, вынул его и помахал спичкой в воздухе. Сработало! Заклубился едкий, пахнувший тухлыми яйцами дым, и конец спички занялся пламенем.

— Эврика! Да будет свет!

Пару секунд выждав, я поджег табак. Превосходный вкус! Моя первая чужеземная трубка! Я аккуратно собрал и спрятал зажигательные принадлежности в правый карман сюртука, а обгоревшую спичку сунул под стул. Возложив йогу на ногу, я попытался выдыхать колечки дыма, словом, наслаждался возможностью задымить благоухавшую цветами гостиную графа де Карно.

Двери распахнулись. Мимо стоявшего с унылым видом Ипполита пронеслась служанка Элен, подбежав к окну, она демонстративно распахнула его настежь. Сквозь клубы дыма ко мне прошествовал дворецкий и, остановившись, замогильным голосом сообщил следующее: