Гипнотизер

– Я слышал все, что люди говорят, лишь бы избежать боли, – сказал Марек с усмешкой. – Все клятвы и все выверты, все уговоры и хитрости.

И он равнодушно отвернулся к окну. Беньямин вздохнул и хотел продолжить, но тут вошла Лидия. Рот был сжат и походил на щель, лицо бледное. Лидия что-то держала за спиной.

– Вот и прошла неделя, снова у нас воскресенье, – торжественно произнесла она и закрыла глаза.

– Четвертый Адвент, – прошептала Аннбритт.

– Я хочу, чтобы вы расслабились и хорошенько подумали о прошедшей неделе, – медленно проговорила Лидия. – Три дня назад Юсси покинул нас, его больше нет среди живых, его душа вознеслась в один из семи небесных кругов. За свое предательство он будет изношен до лоскутьев, ему предстоит тысяча реинкарнаций в образах животных, которых забивают на мясо, и насекомых.

Она замолчала.

– Вы подумали? – немного погодя спросила она.

Они кивнули, и Лидия с довольным видом улыбнулась.

– Каспер, поди сюда, – сдавленным голосом велела она.

Беньямин попытался подняться. Он изо всех сил старался не скривиться от боли, но Лидия все-таки спросила:

– Рожи мне корчишь?

– Нет, – прошептал он.

– Мы – семья, мы уважаем друг друга.

– Да, – ответил Беньямин. Слезы подступили к горлу.

Лидия улыбнулась и достала то, что прятала за спиной. Ножницы, грубые портновские ножницы с широкими лезвиями.

– В таком случае тебе нетрудно принять наказание, – спокойно сказала она с непроницаемым лицом и положила ножницы на стол.

– Я же ребенок. – Беньямин покачнулся.

– Стой спокойно, – рявкнула Лидия. – Наказаний никогда не будет достаточно, тебе этого не понять. Я бьюсь, стараюсь изо всех сил, я работаю на износ, чтобы все было как следует. Чтобы вы прилично выглядели. Я хочу настоящую семью.

Беньямин заплакал, опустив лицо, тяжело, хрипло всхлипывая.

– Разве мы не семья? Разве нет?

– Семья, – ответил он. – Мы семья.

– Тогда почему ты так себя ведешь? Прячешься у нас за спинами, предаешь нас и врешь нам, воруешь у нас, оговариваешь нас, вредишь… почему ты так поступаешь со мной? Суешь нос в чужие дела, сплетничаешь и двурушничаешь.

– Не знаю, – прошептал Беньямин. – Простите.

Лидия взяла ножницы. Теперь она тяжело дышала, лицо покрылось потом. По щекам и шее пошли красные пятна.

– Ты примешь наказание, и мы обо всем забудем, – легко и деловито сказала она.

Лидия постояла, переводя взгляд с Аннбритт на Марека.

– Аннбритт, поди сюда.

Аннбритт, сидевшая лицом к стене, медленно подошла. Глаза затравленно бегали, узкий подбородок дрожал.

– Отрежь ему нос, – велела Лидия.

Лицо Аннбритт болезненно покраснело. Она посмотрела на Лидию, потом на Беньямина. Помотала головой.

Лидия с силой ударила ее по щеке. Потом схватила за плотную руку и толкнула к Беньямину.

– Каспер совал нос куда не надо, и теперь он его потеряет.

Аннбритт с почти безразличным видом потерла щеку, потом взяла ножницы. Марек подошел и крепко взял Беньямина за голову, повернул его лицо к Аннбритт. Кольца ножниц металлически поблескивали перед мальчиком, он видел испуганное лицо женщины, видел, как у нее подергиваются глаза и рот, как начинают трястись руки.

– Да стриги же! – зарычала Лидия.

Аннбритт стояла с поднятыми ножницами, громко плача.

– У меня заболевание крови, – пискнул Беньямин, – если вы это сделаете, я умру. У меня…

Аннбритт щелкнула лезвиями в воздухе перед ним и уронила ножницы на пол.

– Я не могу, – всхлипнула она. – Так нельзя… У меня руки болят от ножниц, я не могу их удержать.

– Это – семья, – строго-устало произнесла Лидия, тяжело нагибаясь за ножницами. – Ты слушаешься и уважаешь меня, поняла?

– Я же говорю – у меня болят руки! Ножницы слишком большие…

– Замолчи, – оборвала Лидия и сильно ударила ее по губам кольцами ножниц. Аннбритт замычала, отступила, неуверенно прислонилась к стене и прижала руку к окровавленному рту.

– Воскресенья даны для покаяния, – задыхаясь, произнесла Лидия.

– Не надо, – умоляющим голосом сказала Аннбритт. – Пожалуйста… не надо.

– Иди сюда, – нетерпеливо велела Лидия.

Аннбритт только помотала головой и что-то прошептала.

– Что ты сказала? Обозвала меня падлой?

– Нет, нет, – зарыдала та и протянула руку. – Хорошо, – всхлипнула она. – Я отрежу ему нос. Я вам помогу. У меня ничего не болит, все уже прошло.

Лидия с довольным видом подала ей ножницы. Аннбритт подошла к Беньямину, погладила его по голове и быстро прошептала:

– Не бойся. Просто беги, беги быстрее.

Беньямин вопросительно взглянул на нее, пытаясь прочитать что-нибудь в испуганном взгляде и дрожащих губах. Аннбритт подняла ножницы, но развернулась к Лидии и ударила вполсилы. Беньямин увидел, как отшатнулась Лидия, как Марек перехватил и сломал сильную руку Аннбритт, державшую ножницы. Аннбритт закричала от боли. Беньямин успел выбежать из комнаты. Лидия подняла с пола ножницы и села Аннбритт на грудь. Та извивалась, стараясь освободиться.

Беньямин прошел холодные сени и на крыльце, на обжигающем морозе услышал крик Аннбритт, потом она закашлялась.

Лидия вытерла кровь со щеки и огляделась, ища мальчика.

Беньямин быстро шел по расчищенной дорожке.

Марек снял со стены ружье Юсси, но Лидия остановила его.