Гиперанатоксин

Конечно, очень скоро одежда пропитается смердящим духом корабля, но тут уж ничего не поделаешь. Никакие дезодоранты не помогут. Но капитанский мостик хорошо продувался ветерком, так что, если встать под ветер, то запах досаждал не сильно.

Я прикрыл глаза, восстановил в памяти изображение района, прикинул скорость корабля и получил, что где-то к вечеру мы должный подойти к Полуденному острову. Капитан подтвердил мои предположения. Поудобнее устроившись за спиной рулевого, я приготовился ждать.

Около трех часов дня Котик с поклонами и извинениями пригласил на обед. Пришлось отказаться - антисанитария на шхуне и не свежая солонина в немытых мисках, не вдохновляли на гастрономические подвиги. Уже заканчивались пятые сутки, как у меня во рту не было ни крошки, а три дня тому назад я благополучно перешел на внутреннее питание. Так что, никаких особых эмоций еда не вызывала и потерпеть денек-другой труда не составит. Поэтому все мое питание на корабле заключалось лишь в том, что я изредка прикладывался к своей кожаной фляжке.

Короче, я стоял на мостике как монумент, уткнув руки в бока, и токмо медленно поворачивал голову, следя за событиями на шхуне.

Первое время мой величественный вид заметно нервировал матросский коллектив, но постепенно морячки притерпелись и перестали с испугом поглядывать в мою строну. А жизнь на бригантине протекала вяло и однообразно.

Один только капитан, как истинный холерик, суетился на мостике, раздавая всем и каждому ценные указания, в большинстве своем пустые и ненужные. Временами он вспоминал о моем существовании и испуганно оглядывался назад. Контрастировали ему трое невозмутимых китобоев, которые просидели на бочках все время пока шел мордобой. Эти парни своей заторможенностью напомнили мне чухонцев - дай таким в руки нож, будут резать и ни какие мольбы не помогут. Нет ножа - будут сидеть и наблюдать, как на их глазах режут других, и пальцем не шевельнут, чтобы помочь. За все время я не услышал от них ни одного слова, а было бы интересно - присутствует ли у них в голосе характерный чухонский акцент.

Как оказалось, они были главные охотники на шхуне. Так сказать, - яркая голубая кровь и снежно-белая кость. Именно от них зависел успех похода и морской охоты. А в этот раз удача улыбнулась зверобоям, добычи оказалось много и главные спецы могли спокойно с высоты поплевывать на всех. Куш, состоящий из ворвани, шкур, морского зуба, мяса и рогов нарвалов, они сорвали изрядный.

Вся остальная команда вела себя так, как и положено себя вести нормальным, просоленным всеми ветрами морским волкам. Ничего особенного в их поведении я выделить не смог. Единственно, что по некоторым были заметны последствия потасовки, - кто-то прихрамывал или ходил скособоченный, у кого-то физиономия временно потеряла симметричность, но это так… мелочи.

В районе шести часов вечера на горизонте показалась знакомая вершина конической горы острова Ессентуки. Примерно в восьмом часу мы легли в дрейф в непосредственной близости от берега, напротив входа в узкую шхеру. Матросы по шустрому спустили на воду маленький двухвесельный ялик. Я покопался в карманах, достал пару синегорских золотых и вложил их в корявую ладонь капитана, чем поразил его до состояния остолбенения. Затем, по-английски, молча и не прощаясь, прыгнул в лодку и, с удовольствием разминая застоявшиеся члены, мощными гребками направил ял к входу в бухту.

Несмотря на крупную зыбь, в результате моих усилий лодочка буквально летела по волнам и это было настоящее наслаждение. Видимо, сказывалась общая конституция организма или, проснувшаяся генетическая память варягов-мореходов. Грести веслом - особенно в стандартной позиции, сидя на банке, когда в основном работают мышцы спины и есть упор для ног, для меня знакомая и приятная работа. Она выполнялась предками в течение многих поколений. Ха, а может быть кто-нибудь из них и долгое время ворочал весло, оттачивая мастерство, будучи каторжником на галерах… Кто знает.

В извилистый залив зашел мастерски и довольно долго плыл по нему вглубь острова, пока, наконец, не увидел узкий деревянный причал. Здесь уже стояла одна лодка, так что я подогнал свою, присоседился, сложил весла и запрыгнул на доски причала. Клеть подъемника находилась наверху, как и положено, но рядом на деревянной перекладине, вместо колокольчика, висело бронзовое блюдо по размеру маленького подноса. Колотушка к нему валялась рядом, на причале.

Я подхватил маленькую дубинку и отоварил ею гонг три раза - будем надеяться меня скоро услышат. Ждать пришлось минут десять и с помоста подъемника, который находился примерно на стометровой высоте, донесся окрик, - Эй! Я помахал в ответ рукой. После непродолжительной суеты люлька подъемника заскользила вниз. Через несколько минут лифтовой помост с бортиком опустился на пристань рядом со мной. Я залез на платформу и снова дал отмашку - жестом и криком. Лифт пошел вверх рывками и гораздо медленнее, чем вниз.