Гимназист

Она наскоро проверила седельные кобуры, ощупала пару пистолетов в петлях на перевязи, взяла в руки карабин. Наконец удовлетворённо кивнула своим мыслям и дала шпоры кобыле.

Чёрт! Да, я люблю сестру и готов за неё порвать любого, как и отдать свою жизнь. Но не могу оставить Рябову одну, как и пройти мимо незнакомой парочки, которой я в состоянии помочь. Отчего-то появилась уверенность, что я себе этого по гроб жизни не прощу. Да и родные мои не поймут. Ну вот так у нас в семье. И плевать, что я взрослый мужик со своим взглядом на жизнь. Как показывает практика, он непостоянен и способен меняться. Вот и для меня эти семнадцать лет не прошли бесследно, что-то изменив в моей черепной коробке.

Я ударил в бока лошади и поспешил следом за Рябовой. Сомнительно, что у неё одной получится управиться со всей этой толпой. Но в том, что нам двоим этот орешек по зубам, я не сомневался. Собственно, именно эта уверенность и толкнула меня вслед за ней. Я просто знал, что мы можем помочь этим незнакомцам.

— Если мы хотим их нагнать, нужно поторапливаться, — переходя на галоп, произнёс я.

— Пётр Анисимович, вы уверены, что не потеряете след на такой скорости? — присоединившись ко мне, поинтересовалась Рябова.

Её сомнения понять несложно, мы сейчас неслись галопом, разогнавшись вёрст до девяноста в час. Я мог бы и быстрее, лошадь подо мной и её узоры это позволяли, но нашу скорость определяла кобыла моего учителя.

— Шелест и на «ты», так в бою гораздо проще, — предложил я.

— Ладно, тогда меня можешь называть по званию капитан. Но только в боевой обстановке, — уточнив, согласилась она.

— Принял. А что до следа, то я вижу его отчётливо, даже не сомневайся. Главное, нам не влететь в засаду. Татары мастаки на такое.

— У тебя амулет-то есть или только на пули камни раздобыл?

— Двести люм.

— Ого. Красиво жить не запретишь. Ну что же, тогда первый удар мы выдержим в любом случае. Даже если это будет одарённый.

Я оглянулся через плечо и увидел, как по дороге стелется шлейф пыли. Дознатчик со своими людьми предпочёл направиться в Курск. Ну что же, удачи. Только я сомневаюсь, что у него получится выйти на след оборотней. Моя ниточка ведёт не вверх, где он как рыба в воде, а вниз, где он никто и звать его никак.

* * *

— Мария, а почему я не вижу на тебе серьги, которые мы тебе подарили? — спросила Анастасия Ивановна, намазывая на хлеб вишнёвое варенье. — Этот подарок не для красоты, а на случай, если тебе понадобится подпитать щит.

— Да, дочка, к своей безопасности нужно подходить с большой ответственностью, — поддержал княгиню Иван Митрофанович. — И особенно после того, как ты стала наследницей престола.

— Седьмая в ряду? Батюшка, ты действительно полагаешь, что я могу получить шанс взойти на престол? Это всего лишь реверанс в твою сторону, знак особого доверия тебе со стороны государя. Да я даже краем не имею никакого отношения к роду Романовых.

— Не род Романовых помазан на царствование, а Пётр Иванович. Романовы не исконные правители земли русской, а избраны на царствование полтораста лет назад. Так что никаких препятствий к твоему восшествию, буде до этого дойдёт, не существует.

— Но, батюшка…

— Да, ты права, это реверанс в мою сторону, как и знак особого доверия, что я и твоя матушка безмерно ценим. Но это и дополнительная опасность. Буде ты природной Романовой, это никого не волновало бы. Но ты назначена наследницей указом императора в обход Правящего сената и Думы одной лишь волей государя. Этим он хочет показать, что является самодержцем, и князьям стоит принять такое положение дел. С чем они, конечно же, не согласятся.

— А почему согласился ты? — спросила Мария.

До неё вдруг дошло, что она оказалась разменной монетой во внутриполитической игре. Как стало понятно и то, отчего избрали на роль красной тряпки для быка младшую дочь князя Долгорукова. Она наиболее слабая и бесперспективная одарённая, её потеря не станет столь уж серьёзной утратой для рода.

Выходит, доказывая верность престолу и государю, лично батюшка согласился поддержать его устремления к самодержавию, даже рискуя жизнью собственной дочери. Наличие в роду наследницы престола повышает его статус, наверняка князь получил какие-то преференции, а ещё его слово в Правящем сенате теперь звучит громче. Да, он делает всё возможное, чтобы обеспечить её безопасность. Н-но… Ей вдруг стало горько.

— Государь самодержец и принял решение сам. Нам как верноподданным остаётся только выполнять его волю, — ответил князь, взяв в руки хлеб и нацеливаясь ножом на масло.

— Так где твои бриллиантовые серьги, Маша? — вновь поинтересовалась мать.

— Я отдала их Ярцеву Петру, — та и не подумала обманывать или юлить.

— Как это? — не смогла сдержать своего удивления Анастасия Ивановна.

— Лизу, его сестру и мою подругу, похитили, и он хочет её спасти. Ему понадобились бриллианты и хорошая лошадь. Я отдала ему серьги, «Панцирь» и Ласточку.

— Как ты могла? — едва сдерживаясь, дрожащим голосом произнесла княгиня.