Гимн шута 7 (СИ)

— Мы можем проголосовать за Виктории Львовну.

«И этот щенок не стал исключением!» — покачал головой мужчина. Становилось даже как-то скучно.

И ведь в чем-то этот Никита Ефремович и ему подобные были правы. Альтернативы Игнату не было. Он будет избран. Вопрос в количестве голосов, которое за него отдадут. И вот тут начинаются нюансы. Если голосование пройдет «на грани» — то всяческая шелупонь, которая из полезного в своей жизни сделала только одно — не стала размножаться, на долгие годы получит в свои руки прекрасный инструмент для «раскачивания лодки». И плевать им на то, что при помощи этого плавсредства, весь клан пытается преодолеть шторм нынешних неспокойных времен.

— Виктория Львовна не выдвигала свою кандидатуру, — ровно произнес Лев Демидович, не снижая скорого шага.

Собеседнику приходилось немало сил прилагать, чтобы удержаться «на хвосте».

— Это не имеет значения, — довольно похабно ухмыльнулся представитель «прогрессивных и прочих там альтернативно одаренных». — Главное, что Игнат в этом случае, получит меньше голосов. Чем это чревато, думаю, объяснять не нужно.

Мужчина на миг задумался. Может, действительно стоит поискать единый «центр», откуда в «просачиваются» такие интересные идеи. С другой стороны, все лежит на поверхности. И с Викторией нужно что-то решать. Иначе все вот эти вот таки добьются того, что в день голосования она таки будет присутствовать на заседании. И, в этом случае, действительно сможет получить немало голосов вот этой вот «прогрессивной и современной» молодежи. С другой стороны, к нему уже подходили и представители куда более возрастных фракций.

— Не нужно, — эхом задумчиво откликнулся воевода.

Мысли его заняты были совсем другим. Когда они допустили, что молодое поколение клана превратилось… вот в это вот.

— Я услышал, — коротко кивнул Лев Демидович.

Он и впрямь услышал очень многое за последние дни. И, если раньше он не совсем понимал опасений отца, то сейчас начал подозревать, что ситуация куда хуже, чем казалось старику. И с этим придется что-то делать. Если, конечно, они хотят, чтобы Юсуповы как клан просуществовали хотя бы еще пару-тройку поколений.

— В таком случае, могу ли я надеяться?..

— О вас, Никита Ефремович, не забудут, — уверенно заявил Балтийский Лев. — Можете не сомневаться.

И душой мужчина не покривил. Он действительно не собирался забывать… такое.

«Вот ведь старый пень!» — протянул мысленно он, понимая, ЧТО именно передал в руки сына отошедший от дел отец. Игнату придется огнем и каленым железом выжигать всю эту гниль, чтобы клан продолжил жить дальше. А ведь еще нужно не свалиться в другую крайность, где репрессиями карается любое инакомыслие. Этот пусть известен — он ведет к остановке в развитии, а, значит, к медленной смерти.

— Непростая задача тебя ждет, сынок, — негромко пробормотал воевода, бросив в спину поспешившего по своим делам великовозрастного балбеса и…

Тут же выкинул все эти мысли из головы. Сейчас ему нужно было думать об очередной «беседе» в Канцелярии. Псы государевы взялись за дело всерьез. И потому приходилось раза три в неделю посещать неприметное зданьице неподалеку от центра города всего в три этажа высотой. Однако его традиционно считали самым высоким в столице. Лет пятьсот уже ходит в народе шутка, что даже из подвалов и застенков сего строения видна Колыма.

* * *

Отрыв и занятие эшелона прошло мимо сознания Льва Демидовича. Мозг был занят совершенно другими вещами.

— Время в пути — тридцать четыре минуты, — объявил привычно пилот.

Воевода только кивнул. Последний разговор его убедил окончательно. Викторию нужно выводить из игры. Иначе это будет бомбой под стабильность клана. Не сейчас. Лет через пять. Ну, может быть, пятнадцать. Но она рванет. И плохо будет всем.

Недаром его отец и ряд… специалистов клана на полном серьезе рассматривали вариант ликвидации девушки. «Ты еще молод, у тебя будут дети!» — раздался в ушах голос Демида Николаевича.

— Ррррр, — негромко выдал Юсупов, со злостью впечатав кулак в спинку переднего кресла.

— Все в порядке, господин?! — тут же обеспокоился телохранитель.

— Все хорошо, — ровно ответил он, чувствуя как прилив злости откатился обратно.

Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака небольшой комм и, не обнаружив новых сообщений, вернул его обратно.

— Мальчишка… — вздохнул он устало.

И речь шла вовсе не о щенке из его клана, а о том, кто совсем недавно заявил: «Ты охренел?!». И, в чем-то, возможно, был даже прав. Но игра шла честная. Свои обязательства Юсуповы выполнили. Односторонний договор о ненападении и признании на четверть века был красиво отпечатан и «укутан» в папку из тончайшей кожи, инкрустированную самоцветами. Осталось лишь передать его Павлу.

Впрочем, это была формальность. Реально он уже действовал.

Только что убранный в карман комм завибрировал, отвлекая от мыслей.

— Слушаю, Павел Анатольевич, — негромко ответил он.