Гимн перед битвой

Он вскочил на трибуны и сделал глоток самопального виски. Щелкнул зажигалкой и изрыгнул облако огня. Струя драконьего пламени осветила местность, от группы на трибунах донеслись вздохи удивления.

— Леди и джентльмены, — обратился он к окружению, — добро пожаловать на величайшее представление на Земле! Я потрясу и очарую вас моими фокусами и психическими способностями. Моя сила не знает границ!

Говоря это, он вытащил факелы, зажег их и начал вращать.

— О’кей, — сказал Паппас, — это сигнал. Приготовьтесь двигаться.

Ожидание, пока Стюарт выйдет на позицию, длилось вечность, но сейчас, когда началось шоу, толпа действительно стала двигаться. Он решил идти вместе с ней.

— Четвертое, двигайтесь к Стюарту, постарайтесь подойти как можно ближе. Третье, двигайтесь к центру поля. Когда четвертое займет позицию, направляйтесь к казармам. — Он покачал головой. — Все и каждый прутся к этому мелкому идиоту.

Ему еще никогда не приходилось выступать перед такой огромной толпой, даже дилер с телохранителями перебрался к нему. У народа с развлечениями дело обстояло, видать, совсем плохо. С другой стороны, все шло хорошо. Психологические опыты всегда поражали людей, текилы тоже хватило и на жонглирование, и на глотание огня.

Но он уже дошел до фокусов, и настало время для грандиозного финала. Он дал знак Уилсону, и тот закатал рукава. Он встал напротив Стюарта и посмотрел в сторону отделения. Один из бойцов кинул ему нож, он перебросил его Стюарту. Стюарт бросил его назад, они начали жонглировать вдвоем. Кто-то из солдат отделения начал напевать хорошо известный танцевальный мотив, и они начали танцевать вверх-вниз по трибунам, вращаясь и делая стойки на руках. Периодически то один, то другой член отделения подбрасывал все больше и больше предметов жонглерам. Через пятнадцать минут Стюарт перебрасывался уже четырнадцатью предметами, включая горящие факелы и два ножа, и понял, что пора заканчивать. Кивнув Уилсону, он сделал сальто вперед и похватал из воздуха все, чем они жонглировали, под громовые аплодисменты.

— Ганни, — сказал Адамс, проталкиваясь через плотную толпу, — у нас еще проблемы.

29

Провинция Андата, Дисс IV.

19 мая 2002 т., 00:19 по Гринвичу.

Путешествие длиной сто метров начинается с маленького толчка, подумал О’Нил. Фары скафандра прогнали окружающую тьму, но осветили перемешанные массы пластобетона и щебня, которые действовали так же угнетающе.

— О’кей, у тебя есть какие-нибудь идеи? — спросил он своего ПИРа.

— Только одна. В трех с половиной метрах, на сто двадцать третьем градусе, отметка восемь, есть небольшое открытое пространство. Если вы сможете проползти к нему, тогда вы сможете проложить путь к ближайшему выходу, пробивая небольшие отверстия активаторами зарядов гравиоружия.

— Что, ты предлагаешь использовать их как взрывчатку? Каким образом?

— Если вы плотно закрепите один из них на месте, затем выстрелите по нему из гравипистолета, то емкость с антиматерией расколется, энергия высвободится в виде взрыва.

— Звучит… необычно, но возможно. О’кей, от меня требуется лишь преодолеть четыре или пять шагов вверх и вправо. Как мне развернуться? Да ладно… Есть идея.

Правая рука, по счастью, находилась недалеко от гравипистолета. Биомеханической мускулатуре скафандра потребовалось немного времени пробраться сквозь щебень, и он облегченно вздохнул, когда рука в перчатке сжала знакомую рукоятку. Он потянул на себя и прижал ствол наискосок к брюшной кирасе в точке, казавшейся наиболее прочной. Он прошептал короткую молитву каким бы то ни было богам, которые приглядывали за этим мешком пыли, называющимся планетой, и сделал одиночный выстрел по массе пластобетона.

Грохот удара прозвучал внутри брони неожиданно громко благодаря контактной проводимости. Прежде звук не превышал приемлемого уровня. Несмотря на изолирующий внутренний слой, в ушах у него зазвенело, словно кто-то надел ему на голову ведро и треснул по нему палкой. На мгновение у него появилась возможность двинуться, и он быстро перекатился влево, затем правое плечо опять застряло. Если бы он был без скафандра, он бы согнул плечи вперед и завершил переворот. С другой стороны, без скафандра он был бы уже мертв. Внешние датчики показывали крайне низкий процент кислорода и наличие токсичных примесей, скорее всего образовавшихся в результате взрыва и горения масла.

С немалыми усилиями он повернул ствол вверх и старательно отвернул голову. Если бусина ударит в шлем или любую часть скафандра под прямым углом, он превратится в пюре, как тот бедняга рядовой в первой стычке. Вдавив ствол в плиту как можно сильнее, он выстрелил. На этот раз бусина безрезультатно прошла по пластобетону по касательной и срикошетила от кирасы. Релятивистская каплеобразная пуля оставила глубокую раскаленную канавку на крепкой броне, которая отразила тысячи низкоскоростных дробин во время сражения, внутренний слой рассеял тепло.