Гималайский зигзаг

– Что ж, червь. Мой посланец обещал тебе то, что хуже смерти. Он не солгал. Теперь живи, как хочешь, и как сможешь. Живи, проклиная себя-прежнего. И освободить тебя от проклятия сможет только бог, равный мне по силе, или аскет с заслугами перед небом не меньшими, чем у Дурвасаса. А если не случится такое, то Калиюга освободит тебя. Жди!

Бог захохотал – и рассыпался на маленькие трепещущие огоньки. Некоторое время они кружились по опочивальне в немыслимом хороводе, затем пропали…

С тех пор минуло сто сорок лет.

Старый ракшас Брихаспутра устал ждать Освободителя, устал надеяться. Может изволил пошутить Натараджа? Или в Индии окончательно перевелись боги? По крайней мере, давненько они не забредали в здешние места.

Все это время Брихаспутра не покидал окрестностей своих бывших владений, почти все дни проводя в заброшенном дворце. И куда идти? Легенда о проклятии, передаваемая из уст в уста, служила его убежищу надежной охраной. Он и сам время от времени подтверждал истинность предания, пугая слишком любопытных соседей – то своим истинным видом, то творимыми им призраками. Как это у него получалось, бывший раджа и сам не ведал. Ведь ракшас не живая тварь – дух, заключенный в телесной оболочке, словно в темницу.

Конечно, оболочка эта изрядно поизносилась. Некогда темная шерсть стала совсем белой, ноги уже не слушались, подводили глаза, неровно, натужно билось сердце, мучила отдышка. Возраст! И ракшасы подвластны Времени, шутка ли, сто восемьдесят лет…

Но страшнее всего были сны. Раджа, став ракшасом, не утратил способности видеть их, как и обычный человек, но он много бы отдал, чтобы ночью проваливаться в черную безвидную пропасть, не видя там никого, не встречая.

…Каждую ночь к Брихаспутре являлись погубленные им друзья и соседи. Почти все молчали, недвижные, с мертвыми пустыми глазами. Просто смотрели и скорбно улыбались. Но иные бросали в лицо гневные слова, которые продолжали звучать и после пробуждения. Иногда ракшас видел во сне Нана Сагиба, который тоже не говорил ни слова, но каждый раз приносил по одному драгоценному камню из Той его статуи и бросал под ноги бывший радже. Давно погибший вождь сипаев возвращал долг.

Раз в год бывшего повелителя Ашрама навещал Дурвасас, святой риши, когда-то навестивший его под видом оборванца-нищего. Дико кривляясь и приплясывая, он снова и снова выкрикивал слова проклятия. Брихаспутра пробовал заговаривать с ним, пытался объясниться, вымолить прощение, однако оборванец совершал свой неизменный танец вокруг ракшаса, двигаясь против солнца, – вновь и исчезал.

А как-то, не так давно, к проклятому явился сам Шива Натараджа. И был бог уже не таким грозным, как в их достопамятную встречу – усталым, с опущенными плечами, словно на них навалилась вся тяжесть тысячи Вселенных. В голове ракшаса промелькнула дикая и невозможная мысль, что Разрушитель… постарел.

…Хотя отчего дикая, отчего невозможная? Все сотворенное старится – и люди, и камни, и боги…

Долго, почти целую вечность они смотрели друг на друга. А потом произошло немыслимое – Четверорукий совершил перед ракшасом абхайя-мудру – жест утешения и покровительства. А перед тем, как исчезнуть, проронил памятное:

– Жди!

И Брихаспутра понял, почувствовал всей своей проклятой душой, что ждать осталось недолго…

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?

Глава десятая Лал Сингх идет по следу

«…После чего допрашиваемый долго и упорно бился лицом о сапог следователя…»

Господин Лал Сингх, начальник полиции славного города Сринагара, отложил в сторону нечитнный протокол допроса и задумался. С этими пакистанскими шпионами все ясно, как миленькие, признались! Но радоваться еще рано, не время, совсем не время…

«Слишком много иностранцев. Да, слишком много!», – вздохнул господин Лал Сингх. Ему было над чем задуматься – за последние несколько дней чего только не случилось во вверенном ему попечении городу! Поножовщина на рынке, попытка утопить гостинцу «Дерби» (диверсия, определенно диверсия!), очередное разоблачение пакистанских лазутчиков. Но главное – эти проклятые иностранцы! Подумать только, сразу несколько иностранцев, причем весьма подозрительных, обратились за разрешением на поездку в Каргил и его окрестности. Что им там, медом намазали? Ведь обычный же, ничем не примечательный городишко, ни тебе развлечений, ни достопримечательностей выдающихся. Что-то здесь не так. Но что?

Господин Лал Сингх считал себя неплохим полицейским. Даже очень неплохим. Еще бы! Ему не раз приходилось по несколько дней сряду сиживать в засаде, выслеживая контрабандистов, торговцев краденным, наркокурьеров. Были и громкие дела. Чего стоит прошлогодняя нашумевшая история с похищением золотой статуи Будды из высокогорного монастыря? Пресса тогда много писала и о его, Лал Сингха, скромной персоне, без которой найти и обезвредить группу торговцев древностями было бы невозможно. Сам заместитель министра внутренних дел штата жал его мужественную руку!