Гималайский зигзаг

– Если дело такое срочное, я вам советую поговорить с кем-нибудь из пилотов-частников, – добродушно посоветовал чиновник из аэропорта. – Они могут согласиться, особенно если им хорошо заплатить. Более того, я знаю одного такого пилота, его зовут Ом Пракаш Гангули. Приезжайте прямо сейчас в аэропорт, я вас встречу и отведу прямо к самолету.

Юсупов передал все инструкции Мише и выделил ему не слишком большую, но приличную по индийским меркам сумму на дорожные расходы.

– Еще раз напоминаю, – вздохнул он, – никаких жертв, никакой пальбы и вообще забудьте про европейские штучки! У нас иная цель. И не сорите деньгами!

– Да чем же тут сорить, боже ж ты мой? – потряс пачкой Миша. – А что мы будем, извините, кушать?

Феликс чуть не застонал.

– Не помрете! Припасы купите в Сринагаре, время не ждет. Быстро хватайте свои пожитки и вперед, на такси!

Как и уговаривались, на вызов прибыл их старый знакомец – поклонник Шварценеггера. По пути он поинтересовался, куда собираются господа.

– В Кашмир, – буркнул Миша, прикидывая, какую часть выделенной Юсуповым суммы ему удастся безболезненно припрятать.

– Ой, это плохая идея. В Кашмире плохо, – опечалился таксист. – В Кашмире война.

– Что ж делать?

– Я надеюсь, сагибов не убьют, – с некоторым сомнением проговорил индиец и включил радио, откуда вместо привычной уже восточной мелодии грянул траурный марш.

Миша икнул, а Бумба, ведомый, вероятно, генетической памятью, сотворил крест.

Застревая в пробках, они добрались в аэропорт минут через сорок. Водитель долго махал им вслед рукой, то ли радуясь чаевым, то ли прощаясь навеки. Оглянувшись, Мочалка Перси заметил:

– Черномазая правду говорила. Моя слыхала я по ящику, что в этом Кашмире и впрямь война. Бух-бух!

– «Черномазая»? А сам ты, снегурочка, что ли? – огрызнулся Гурфинкель. – И вообще, не трави душу!

– Моя ничего. Моя не черномазая, а афроамерикана. А моя дядя защищала Гренаду! Она лично знал Мориса Бишопа! – хвастливо заявил Перси, но его слова не произвели должного эффекта, ибо спутники не знали кто такой Бишоп и имели довольно смутное представление о том, где находится Гренада.

Услужливый чиновник из аэропорта, имени которого не запомнил даже полиглот-Гурфинкель, оказался длиннющим и тощим, как жердь, человеком с гитлеровскими усиками. Он радушно встретил клиентов и, поминутно оглядываясь по сторонам, повел их какими-то черными ходами на летное поле.

Самолет стоял на его задворках, если только у летного поля таковые имеются. Сюда стаскивали местный хлам – какие-то продырявленные крылья, покосившийся набок вертолет с уныло повисшими винтами… Машина, на которой троице предстояло лететь в Сринагар, мало чем отличалась от всего этого авиационного мусора – маскировочного цвета, с потрескавшимся плексигласом кабины, с лысыми шасси. Стойки были едва ли не перевязаны тряпочками, а вместо пары иллюминаторов виднелись куски фанеры.

– Бо-о-оже, – протянул Покровский. – Nakrylis`!

– Видела бы это моя мама, – только и вздохнул Миша.

То, что изрек Мочалка Перси, заставило оглянуться всех остальных, включая индийца, который неожиданно густо покраснел и закашлялся.

– Напрасно вы так. Это неплохой самолет, – без особой уверенности заметил он.

– Это вообще не самолет, чтоб я так жил! – взорвался Миша. – Это несколько тонн ржавого железа! Он не может летать!

– Он летает, – стоически сказал индиец. – Иногда… А вон и владелец самолета, мистер Ом Пракаш Гангули.

Из-за обломков вертолета вышел, вытирая тряпкой руки, молодой человек в бейсболке.

– О, кажется клиенты? – весело воскликнул он. – Здравствуйте, господа! Полетим?

– Господа хотят лететь в Сринагар, – поведя рукою, подтвердил чиновник с гитлеровскими усиками.

– Господа уже не хотят лететь, – твердо возразил Миша. – Господа таки хотят еще немного пожить на этом прекрасной белом свете.

– А Юсупов? – пробормотал Покровский. – Past` porvet!

Миша поковырял ботинком бетон и махнул рукой:

– Ладно, летим. Ой, моя бедная мама, если бы она только знала!

– Это очень хороший самолет, господа, очень – оживленно рассказывал Ом Пракаш Гангули, помогая затаскивать в салон чемоданы. – Ему всего пятьдесят лет, для самолета это не возраст. Раньше это был военный самолет, а для военных всегда делают все самое лучшее! Вот этот, например, трижды падал, два раза горел. И что же, господа? Почти как новенький!

От пилота шибало дешевым индийским виски, из чего Миша сделал вывод, что тот не слишком религиозен. О том, как это может повлиять на предстоящий полет, Гурфинкель старался не думать. В конце концов, воздух – это не автострада, сталкиваться там особенно не с кем… Хотя были случаи, надо признать.

Наконец они погрузились, чиновник с усиками получил свою мзду и отправился восвояси, а отважный пилот Ом Пракаш Гангули уселся на ступеньку разболтанного трапа и принялся жевать какую-то лепешку, достав ее из кармана рубахи.

– А когда же мы полетим? – недовольно спросил Миша. Остальные маялись поодаль, страдая от жары, и наблюдали, как из правого двигателя на бетон угрожающе капает масло.