Гилгул

— В прямом, — жестко произнес собеседник, прикуривая новую сигарету. — Я просил тебя не ходить к Предвестнику, но ты не послушал. Не сомневаюсь, он рассказал тебе много интересного. Постарался использовать удобный момент, чтобы склонить на свою сторону. Потому я и спрашиваю, что ты намерен делать дальше?

— Понимаешь, — Саша снова икнул, — он с… казал…, что сегодня к девяти утра я… уз… узнаю…

— Что? — Леонид Юрьевич наклонился вперед. — Насчет беременности Татьяны?

— Ыыы… — икнул, — да.

— Ну, естественно, — собеседник снова откинулся в кресле, затянулся и поинтересовался буднично: — Это ведь его ребенок… шестой ребенок.

— Ч… — икнул, — …ей? Уф, что-то я раз… — икнул, — …икался. Слушай, дай еще во… — икнул, — …дички. Попить.

— Нет уж, голубчик. Я — Ангел, а не официант. А ребенок у Татьяны от Предвестника.

— Угу? — с похмельным изумлением промычал Саша.

— А ты ув… — Он собрался икнуть, но Леонид Юрьевич вдруг щелкнул пальцами, и икота прошла сама собой. — Ты уверен? — уже нормально спросил Саша.

— Разумеется. Кстати, что с твоим лицом?

— Это я подрался.

— А я-то думал, под самосвал угодил.

— Нет, — совершенно серьезно пояснил Саша. — Это там… с одним…

— С Костей?

— С Костей. А ты откуда знаешь?

— Мы много чего знаем. И я, и Предвестник. Положение обязывает. Твой Костя с сегодняшнего дня служит Злу. Он уже получил свою плату. Вот так. Не обращайся к нему больше. Он тебе не поможет. Теперь насчет Татьяны… Именно она и есть шестая женщина.

— Даже не верится, — пробормотал Саша.

— А ты думал, Предвестник подсунет тебе бездомную нищенку с вокзала? — неожиданно зло спросил Леонид Юрьевич. — Грязную, нечесаную, завшивленную, воняющую, да?

— Нет, ну почему? Не нищенку, конечно, но насчет Татьяны… это ты все-таки ошибаешься. Я так думаю.

— Дурак, — вздохнул Леонид Юрьевич и обратил взгляд к потолку. — Господи, ну почему мне приходится иметь дело с таким дураком?

— Слушай, я, кажется, тебя не оскорблял, — обиделся Саша. — Если не нравится иметь со мной дело — не имей. Буду жить, как жил. Кстати, очень неплохо жил. Квартира, работа…

— Не будешь! — вдруг рявкнул Леонид Юрьевич и даже вскочил от ярости. — Не будешь ты жить, как жил. Если ты не сделаешь того, что должен, никто уже не будет жить так, как жил раньше! Пойми это наконец! А ты вообще не будешь жить, понял? Предвестник убьет тебя! И произойдет это… — Он на секунду замолчал, словно прислушиваясь к чему-то, и закончил: — …Завтра вечером!

— Да ты что… — Саша посерьезнел. — Так скоро? А… Откуда ты знаешь?

— Тупица, — пробормотал Леонид Юрьевич и тяжело опустился в кресло. — Я — Ангел, тупица. И я знаю о тебе больше, чем ты сам знаешь о себе! В том числе и о твоем будущем!

— И что… меня точно убьют?

— Могут, — ответил Леонид Юрьевич со вздохом.

— Как? Собеседник посмотрел на него:

— Узнаешь, когда до дела дойдет. Предвестник использует твои собственные уловки.

— Мои?

— Конечно. Аннон, Дэефет и Вирсавия, помнишь? Он выбрал человека, которого тебе будет очень трудно убить. Ему известен твой вкус, точнее, вкус Александра Евгеньевича…

— Откуда?

— Предвестнику, — четко и внятно произнес Леонид Юрьевич, — достаточно заглянуть человеку в глаза, чтобы узнать о нем все. Абсолютно все. Самые сокровенные мысли и желания.

— Но он же первый раз увидел меня в больнице, — неуверенно сказал Саша. — А к этому времени шестая женщина должна была быть уже беременной!

— Он видел тебя раньше.

— Когда?

— Когда ты охотился.

— В смысле?

— Выслеживал женщин. И шестую выбрал сообразно ситуации. Когда Предвестник понял, что Гончий скоро убьет и ее, он устроил так, чтобы его арестовала милиция. Таким образом ему удалось максимально обезопасить себя. Затем он создал соответствующие обстоятельства.

— Татьяна знает о том, кто он?

— Может быть. А может, и нет. Раньше я бы сказал тебе точно, но у вас же теперь свобода нравов. — Леонид Юрьевич развел руками. — Теперь думай. Взвешивай, осмысливай. Ты знаешь достаточно, чтобы принять правильное решение. Не больше, но и не меньше. Дальше начинается работа Гончего. Гилгула.

— Знать бы еще, кому верить, — пробормотал Саша. — Слушаешь вас, не переслушаешь. Вроде оба правильно говорите, а получается… То ты хороший, он — плохой. То наоборот. Кому верить-то? — спросил он у Леонида Юрьевича, словно надеясь на подсказку.

— Не надо верить кому-то. Просто верь. И думай, — жестко ответил тот. — Тебе для этого голова дана. Сомневаешься в голове — слушай это, — и постучал себя по груди. — Времени у тебя мало. До завтрашнего вечера. И учти: ошибешься — погубишь мир, погубишь себя. Хотя тебе-то не привыкать. — Он раздавил окурок в пепельнице. — Все. Я ухожу.

— Погоди, — Саша даже вскочил с постели. — Ты куда? Останься.