Гилгул

– Ты сможешь сделать это позже, – ответил тот. – Если согласишься стать Гончим. Если же нет, тогда и вопросы ни к чему. Нахор плавно выплыл из пещеры и растаял в пепельном мраке. Лот мгновенно вскочил с колен и ринулся за ним следом. Он выбежал на улицу, оступившись и едва не свалившись с каменистой кручи. Взмахнул руками, восстанавливая равновесие, оглянулся. Тропинка была абсолютно пуста…»

***

Саша смотрел на Потрошителя, а тот продолжал наблюдать за медленно плывущими по вечернему небу облаками, голубовато-фиолетовыми, с розовыми закатными подбрюшьями. Несколько секунд в палате было тихо, наконец Саша качнул головой:

– М-да. Если вы намеревались удивить меня, скажу честно, вам это удалось. Ничего подобного я раньше не слышал. Очень своеобразная трактовка библейских событий.

– Это не трактовка, а констатация, – серьезно ответил Потрошитель, поворачиваясь к нему. – Так все и происходило на самом деле. Увы, история, – а Библия все-таки историческая книга, – всегда, или почти всегда, рассматривает реально происходившие события в пользу какого-то вполне конкретного лица. Или группы лиц. Понимание имевших место исторических событий, свойственное вашим современникам, по большей части ошибочно и никак не соотносится с действительностью. Впрочем, это тема для отдельной беседы.

– Может быть. – Саша неопределенно выдохнул. – М-да. Правы вы или нет, но… библейская история в вашей интерпретации получается крайне необычной.

– И она еще не закончена, – заметил Потрошитель и снова улыбнулся. – Что же касается необычности… Жизнь вообще крайне необычная штука.

– Тем не менее… – Саша посмотрел на часы и тут же невольно выдохнул: – Мы разговаривали шесть часов? Потрошитель поднял руки:

– Я предупреждал вас. Это очень длинный рассказ.

– М-да… – изумленно протянул Саша. – Теперь у меня появилась возможность оценить ваше предупреждение в полной мере. Саша поднялся, механически протянул Потрошителю руку и… замер в растерянности. Ему, конечно, не следовало этого делать, более того, рукопожатие убийцы выглядело бы довольно двусмысленно. А еще Саша вспомнил о давешнем враче, – точнее, о том, как Потрошитель вцепился в его руку, – и неприятный холодок пополз по его спине. Он испугался того, что сделал. Убийца несколько секунд смотрел на протянутую Сашей руку, затем снова отвернулся к окну.

– Вам пора, – сказал он, осматривая площадь.

– Да, – Саша не без облегчения опустил руку, добавил, пытаясь сгладить неловкость: – Последний вопрос.

– Пожалуйста, – согласился Потрошитель, не оборачиваясь.

– Один из оперативников сказал мне, что при задержании вы очень странно на него посмотрели и он даже не пошевелился, когда вы прошли мимо оцепления. Это правда?

– Правда, – подтвердил Потрошитель.

– Что это было? Гипноз?

– Своего рода, – без всякой рисовки ответил убийца. – Это называется «взгляд василиска». Им пользовался Томас де Торкемада. Вы должны его помнить. Он был Великим Инквизитором в Испании. В пятнадцатом веке.

– Да, я припоминаю… Мы изучали в институте историю средних веков, – промямлил Саша. – Там было что-то об инквизиции. Потрошитель не без укоризны покачал головой.

– Так вот, Томас был мастером различных приемов психологического воздействия. Секрет «взгляда василиска» заключается в том, чтобы смотреть не в одну точку и даже не параллельно, а крест-накрест. Правым глазом в левый глаз собеседника, левым, соответственно, в правый. Причем смотреть следует не в лицо человеку, а как бы на заднюю стенку черепа. Сквозь голову. Сразу это не получается, нужны долгие тренировки. Приходится учиться расфокусировать взгляд. Весьма неприятная процедура. От напряжения болит голова. На то, чтобы овладеть «взглядом василиска», Торкемаде понадобилось два года, но срабатывает безотказно, поверьте. Потрошитель резко обернулся. Его глаза смотрели на Сашу и в то же время сквозь него. Казалось, взгляд убийцы забирается в мозг, роется в нем бесцеремонно и грубо, словно в чужом ящике для белья.

– Зачем вы пришли? – вдруг громко и резко спросил Потрошитель, наступая на Сашу. – Что вам нужно? Саша хотел вскинуть руку и закрыться от жуткого взгляда, но вдруг понял, что не может пошевелить даже пальцем. Рот его сам собой открылся, и он начал говорить:

– Я… должен определить… ваше психическое состояние… Каждое следующее слово давалось ему легче предыдущего, а сказав всю правду, он испытал настоящее блаженство.

– Как вы могли убедиться, я абсолютно здоров! Запомните! Абсолютно! В коридоре послышался топот. Словно сквозь вату, до Саши донесся голос Кости Балабанова: «Открывай дверь!!! Открывай!!! Уснули, что ли?» С грохотом опрокинулся стул. Потрошитель вдруг резко взмахнул рукой, будто обрывая невидимую нить, протянувшуюся между ним и Сашей. Затем он улыбнулся, заговорил, не обращая ни малейшего внимания на шум в коридоре: