Гильфердинг А

Две грамоты, из которых представлены выписки, показывают, в каком виде немецкое завоевание застало Стодорскую землю: она дробилась на мелкие части, имевшие, однако, каждая свои определенные, твердые границы. Некоторые из них составляли, без сомнения, отдельные племена и княжества (именно: гаволяне или стодоряне в собственном смыслы, дошане, глиняне), другие были простые жупы: так, например, в областях Плонской35 и Спревлянской всегда столь явно обличается второстепенное значение их возле области Стодорской, что мы не можем не признать их простыми жупами стодорян, подвластными их племенному князю, пребывавшему в Сгорельце (Бранденбурге); так и морачан Титмар называет не племенем, не народом, а только волостью, т. е. жупой, наконец, нелетичи, лешичи и земчичи занимали такие маленькие клочки земли в углу между Лабой и низовьем Гаволы, что, очевидно, были не что иное, как жупы одного племени. Гельмольд называет славян, обитавших в Гавельберге, брежанами, между тем как грамота Оттона I не упоминает о брежанах, а пишет, напротив, что "крепость и город Гавельберг лежит в области Нелетичей". Нельзя ли поэтому предполагать, что брежане есть именно то общее племенное название, которое носили эти четыре мелкие жупы на берегу Лабы, нелетичи, лешачи, земчичи и морачане?

Кроме свидетельств о дроблении земли Стодорской, в грамотах Оттона важны еще показания о значении, какое имели в ней города. Мы видели, сколько было городов уже в Х в. у славян стодорских, и как около каждого такого укрепления или города соединялось известное число деревень, составлявших как бы его принадлежность и поддерживавших его, как свое общее средоточие (именно это выражение и немецкое слово burgward, употребленное Оттоном: оно встречается в средневековых памятниках почти исключительно там, где дело идет о землях славянских, ибо, действительно, понятие города, как центра известного круга деревень, которые строили и поддерживали его, принадлежало преимущественно быту славянскому). Замечательно еще неравное распределение "городов"> в земле Стодорской. Города служили славянам для обороны от неприятеля, и на них опиралась вся их военная система: понятно, почему племена и жупы, отдаленные от Германии, довольствовались одним или двумя городами, часто на огромном пространстве, а в краях при Лабе построено было множество городов друг подле друга, например: Гавельберг, Низов и еще третий город, Преслава, о котором грамота Оттона не упоминает, в устье Гаволы, там где теперь остался только один город Гавельберг. Особенно опасно было положение жупы морачанской, напротив Магдебурга, главного военного центра Германии на Лабе, и в одном этом уголке морачан немецкий король дарил магдебургской церкви семь покоренных славянских городов. Трудно сказать, составлял ли здесь каждый город с примыкавшими деревнями отдельное целое, и дробилась ли таким образом жупа морачанская на семь маленьких жуп, или, напротив, один из городов был общественным центром всей жупы, а другие служили только военными пристанищами для окрестного народонаселения в случае нападения врагов. То и другое предположение возможно. Приведенные нами слова грамоты 946 г. о городах Гавельберге и Низове в жупе нелетичей как бы указывают на некоторую зависимость последнего от первого, и подобные отношения могли быть и у морачан; а с другой стороны, мы найдем у балтийских славян много случаев, где жупы подразделялась на несколько мелких частей, которые сами получали значение особых жуп.

Положительные сведения о жупах земли Бодрицкой, северо-западного края Балтийского поморья, относятся только к XII в.; но в историческом повествовании о событиях Х в. Гельмольд намекает на них весьма замечательным образом. При временном тогда водворении христианства у бодричей, зашел однажды спор между князем и епископом о церковных доходах, и князь, не желая, чтобы бодричи платили епископу десятину, сделал ему, так рассказывает Гельмольд, другого рода предложение: "К твоему имуществу прибавляю я, сказал он, в каждом из городов земли Бодрицкой, деревни, какие ты сам выберешь". Что это значит, "в городах земли Бодрицкой деревни"? Город в быте балтийских славян являлся необходимой принадлежностью жупы, в нем она осуществлялась: ибо в нем только народонаселение, рассеянное по деревням, находило ту общественную связь, которая составляла жупу, для балтийских славян, в городе как бы подразумевалась жупа, без которой город, не имевший у них почти никогда собственных средств и постоянных жителей, не мог существовать, так же как жупа без города, и вот почему князь бодрицкий говорил епископу, чтобы он выбрал в городах земли его деревни, какие захочет. Слова эти, так странно звучащие у Гельмольда, живьем схвачены, можно сказать, в быте балтийских славян; они-то свидетельствуют о дроблении Бодрицкой земли на жупы в Х в.