Гильдарский разлом

Бранд бушевал почти целый час, хотя он слишком хорошо держал себя в руках, чтобы выражать это более чем короткими ответами и тщательно выверенными паузами. Спонтанность Арруна оскорбила как уклад ордена, так и его лично. Бранд понимал, что был временно выведен из игры, но на борту находились и другие прогностикары. Действия Арруна граничили с открытым мятежом.

Его раздражение усилилось еще больше, когда до него дошли известия о том, что нашли сержанта Портея. Бранд предвидел, что ему придется проводить дознание плененного боевого брата, и его эта перспектива нисколько не радовала.

Прогностикар уединился в личных покоях, где долгое время просидел в медитативной позе, пытаясь успокоиться. Боль в ребрах заметно ослабла, и он знал, что следовало набраться сил, прежде дары Императора смогли начать исцеление.

Бранд, как обычно в подобных обстоятельствах, взял карты таро. Они были не просто инструментом его призвания; он чувствовал огромное удовлетворение, даже когда просто держал психические матрицы в руках. Именно это умиротворяло его больше всего.

Стоило ему провести пальцами по их сотовидным поверхностям, на картах замерцали изображения. Бранд обладал немалой силой, но большую ее часть израсходовал в бою с Тэмаром. Он попытался прогнать мысли о предателе, но тьма, заполонившая разум Красного Корсара, заставляла его снова и снова задумываться о том, как далеко собрат-псайкер сошел с пути истинного. «Соберись», — приказал он себе. Бранд снова закрыл глаза и почувствовал ритм дыхания. Прогностикар оградился от шума «Грозного серебра», пока непрерывный гул не отошел на второй план, и он мог начать процесс предсказания.

— Великий Император, помоги мне, — пробормотал прогностикар. — Покажи мне нити судьбы. Направь мою руку, дабы я сумел отыскать верный путь и мои братья не сбились с пути и не заблудились.

Он открыл глаза и посмотрел на карты таро, лежащие перед ним.

Бранд положил руку на одну из матриц, и скрытое в ее глубинах изображение резко вспыхнуло. Прогностикар израсходовал почти всю энергию, но его латентных способностей должно хватить, чтобы провести ритуал.

Бранд презирал себя за слабость. Он чувствовал себя бессильным и бесполезным. Прогностикар сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов и избавился от негативных эмоций. Его дыхание стало таким тихим, что он начал слышать двойное биение сердец. Одно, сильное и активное, гнало по его телу благородную кровь ордена, второе же билось медленно и едва слышимо. Он полностью очистил разум от лишних мыслей, превратившись в чистый лист для восприятия воли Императора. Пусть Отец Человечества придет к нему из эмпиреев, сквозь таящееся там зло и ужас, и откроет ему будущее.

Когда Бранд вошел в соответствующее состояние глубокой медитации, он воспользовался психическими способностями. По сравнению с пронзающим эмпиреи сиянием Императора его свет был тусклым и слабым. Но прогностикары верили, что Император все равно увидит маяки своих психически активных отпрысков, неважно, какими бы слабыми те ни казались. В бескрайних далях космоса он замечал каждую искру психического излучения.

Бранд скорее почувствовал, чем увидел, как на матрице проступает изображение, и сосредоточился на нем. Император, перевернутый. Бранд посмотрел на него и ощутил во рту горький привкус желчи. Уже во второй раз за короткое время он вытягивал эту карту.

Каждый член Прогностикатума воспринимал послания Императора своим особым способом, даже при чтении карт таро. Как-никак, дары псайкеров были уникальными, и при умении управлять силами варпа проявлялась эта сила у каждого по-разному. К примеру, прогностикар Бает не знал равных в работе со стихийными энергиями. Ваширо и, если верить слухам, юный Бехан из восьмой роты обладали сильнейшим даром предвидения. Его же умения, пусть сейчас и ослабленные, были вполне адекватными. Свидетельством тому служила смерть Тэмара. Но вот его способность видеть будущее, к сожалению, не отличалась особой остротой.

Едва он провел рукой над матрицей, изображение смазалось и исчезло. Бранд вновь мысленно потянулся, чтобы ощутить теплый свет Императора. Он положил руку на первую карту и, позволив силе эмпиреев излиться через кончики пальцев, пристально всмотрелся в появляющееся изображение.

Буря все приближалась. Дождь усилился, и сверкающие доспехи Серебряных Черепов покрылись красной, словно запекшаяся кровь, клейкой массой. Она стекала по поножам и наплечникам густыми ручейками, напоминавшими цветом кровь, нарушая безликость серебристых доспехов.

Во время штурма большинство Красных Корсаров погибли или с боем отступали по территории завода.

Куда ни кинь взгляд, землю усеивали изувеченные, расчлененные тела сектантов, медленно утопавшие в болоте, в которое их только сильнее втаптывали проходящие мимо Серебряные Черепа.