Антон не сказал Щербакову, что у него в действительности с рукой. Стреляли на дороге, и стреляли. И о том, что ему рассказал про смерть сержанта тот паренек, Алекс, он тоже не сказал. Как относительно легко раненый, Антон сегодня был на территории за дежурного - разгонял машины на линии, за диспетчера работал, с ремзоной помогал парням вопросы решать. С утра носился как угорелый, и на тебе – стоило только на пять минут присесть расслабиться, как Щербаков заявился, узрев его растекшимся по скамейке. Обидно.
Покачав головой, Антон поерзал, глядя вслед подполковнику и затянулся. Глубоко вдохнув, впрочем, дым он выпускать не торопился – замер, прислушиваясь. Посмотрев на руку с сигаретой, увидел как кисть ощутимо дрожит. И тут же понял, что дрожит не только рука, но все тело. Да что тело – скамейка дрожит, как и сама земля.
Вдруг на грани слышимости послышался медленно нарастающие гул и рокот. Антон с расширившимися глазами приподнялся, но тут земля ушла из-под ног и скамейка ударила его под колени. Выругавшись от неожиданности, Антон вскочил и побежал к воротам – пугающие звуки все нарастали.
- [Ничего себе]! – не удержался он от удивленного возгласа, когда рванул створку ворот. Удивляться было чему – впереди виднелся рвущийся вперед вал воды, высотой в несколько этажей. Вдруг Антон почувствовал, как створка ворот вырывается у него из руки и понял, что земля рядом оседает. С ужасом он наблюдал, как площадка по правую руку мягко опускается вниз - раздались дикие крики, скрежет – по осыпающейся земле в сторону Антона бежали люди, среди них он заметил Щербакова.
- Давай, давай! - начал Антон криками подгонять бегущих, помогая кому-то – земля все опускалась, бежать им приходилось под уклон. Вдруг раздался объемный грохот, и вся территория АТП резко вниз ухнула, разом опустившись по уровню на десяток метров.
Водяной вал приближался как раз с той стороны, где осела земля. Территория АТП, новый район двадцатки, больница поодаль – все сейчас оказалось там, внизу, и лежало на пути страшного безумства стихии. Как будто часть паззла земной поверхности сбилась и один квадратик на другой зашел.
Оставшийся на самом краю пропасти Антон, держась за створку ворот наблюдал, как там, внизу, вода ударяется в корпуса больницы, ломает деревья подлеска, сметает хлипкие дома двадцатки… Опустив взгляд, он увидел, как внизу мечутся люди среди развалин зданий и машин - какие-то перевернулись, когда часть поверхности ушла вниз под наклоном. С ужасом Антон расслышал крики людей, полные ужаса и боли. Но буквально через несколько мгновений все заглушил рев воды, которая смела все снизу и ударилась в разлохмаченный край обрыва, на котором сейчас стоял Антон. На лицо ему тут же брызнуло водяной взвесью вперемежку с крупными брызгами.
Не обращая на брызги внимания, он завороженно наблюдал, как под ногами в ярости бурлит вода, исходясь пеной, как вдруг почувствовал себя в невесомости. Неожиданно пласт земли на краю обрыва вместе с остатками забора АТП, воротами и изумленным Антоном чуть дернулся, а потом мгновенно рухнул вниз - скрывшись в бурлящей пене прибывающей воды, заполняющей новообразованное озеро, в которое превратилось половина Великополья.
Глава 32. Васильева Василиса. 29 апреля, вечер
По иронии судьбы, девушек завели в тот самый номер мотеля на втором этаже, где до этого на ночевку останавливались Ольга и Ира. Вели их по зданию грубо - получившая пинок Василиса прокатилась по полу, ударившись головой и едва не потеряв сознание. И сразу же раздался вскрик Иры, упавшей рядом.
Надя с трудом зашла на своих ногах - ее хотя бы не подгоняли ударами, а Ольгу так и несли, но как мешок с картошкой. Когда ее неаккуратно дергали, она вскрикивала от боли.
Лежащая Василиса увидела, как кто-то прошагал мимо нее и подошел к окну. Послышался звук какой-то возни, но через минуту девушка опять увидела мелькнувшие тяжелые ботинки рядом с лицом. На них комьями налипла грязь, и несколько пластов осталось в номере вместе со следами. Дверь хлопнула, послышался звук поворачиваемого в замке ключа.
- За что? Господи, за что? – прошептала Василиса, лежа на полу и спрятав лицо в ладонях. Но почти сразу, неимоверным усилием сдержав рвущееся рыдание, она поднялась сначала на локтях, потом на коленях. С трудом приводнявшись, выпрямиться до конца Василиса не смогла. Согнувшись в три погибели и держась рукой за бок, девушка доковыляла до Нади.
- Ты как? – негромко выдохнула Василиса, присев рядом с ней.
- Больно, - всхлипнула Надя, не открывая глаз.
- Давай, поднимись, - потянула ее за здоровое плечо Василиса, помогая встать. - Давай, солнце, на кровать ляг хотя бы.