Гибрид

«У тебя нет перьев, — сказал человек, — кто ты? Полукровка?»

Лоу был отвратителен циничный блеск маленьких голубых глазок. Эти торговцы, которые скитались по планетам Замарии, вообще были отвратительны. Они привозили товары, обычно недоступные жителям отдаленных деревенских миров. Переходя от одного Колониального Корпуса Проклятий к другому, передвигаясь большей частью ночью, они запрашивали непомерно высокие цены за свои нелегальные товары. Только самые неразумные омкью имели с ними дело постоянно.

«Разве моя кровь имеет какое-то значение? — спросил Лоу. — Я не хочу торговаться. Есть ли у вас такой металлический ящичек, чтобы разговаривать с другими планетами?»

«Длинноволновик? Как раз есть. К тому же новейшая модель. Ничего особенного, по правде говоря, подобными вас могли бы снабдить свои же». Он комически коснулся края защитного головного убора, представляясь: «Дастин О'Фленг. Кажется, я не расслышал, как тебя?»

«Я не говорил».

Маленькие голубые глазки стали холодными. «Ты о многом просишь, полукровка. Длинноволновик стоит дорого».

«Вы будете торговаться или нет?»

На лице торгаша отразилась неприязнь. «Что-то мне сдается, у тебя мало чего есть такого, чем можно торговать. Ты что, одежду свою собираешься продавать?»

«Мой ящик из кости за каменной колонной».

Брови О'Фленга поползли вверх. «Твой ящик зрелости?»

«Да».

Поступать так было больно. Гулкью подарил ему этот резьбленый шедевр на первом году его возмужания. И хотя ящик не значил для Лоу так много, как для чистокровного омкью, все-таки и он чтил традиции. Трудно было не заметить, как обиженно удивился Гулкью, когда Лоу предложил обменять ящик. Но в конце концов Гулкью дал свое согласие. Что, кроме этого, могло быть у людей из поющих деревень, на что можно было бы обменять нелегальный длинноволновик? Ящик стоил целое состояние по сравнению с длинноволновиком, но Лоу больше нечего было предложить. Гулкью понял его.

«Я думал, что вы, птицелюди, никогда не отдаете таких вещей». Алчность затуманила голубые глаза О'Фленга. Он задал этот вопрос будто стараясь подготовить себя к разочарованию.

«Мне нужен длинноволновик, торговец. Торгуемся или я ухожу».

О'Фленг сделал успокаивающий жест и взобрался на корпус краулера: «Сейчас я достану длинноволновик. В отличном состоянии, я гарантирую. Ему всего лишь три года».

За каменной колонной Лоу осторожно поднял костяной ящик. Его тонкие стенки были покрыты неглубокой замысловатой резьбой. Мастера в поющих деревнях по шесть месяцев трудились над каждым таким ящиком.

Лоу обогнул каменную колонну. О'Фленг все еще держал парализатор в правой руке. В левой у него был металлический шестиугольник, размером с ладонь. Эти маленькие устройства могли передавать голоса от планеты к планете, используя почти свободный от помех спектр.

О'Фленг возбужденно задышал, когда увидел ящик. Лоу подошел к краулеру и поставил его на землю. Он отвел руки от прохладной гладкой кости. Омкью он был или нет, но все равно чувствовал тупую боль, расставаясь с ним. Ему казалось, что он убивает частицу самого себя. Он попытался напомнить себе, какой необходимостью было это вызвано.

— Дайте мне его проверить, — сказал Лоу. Он протянул руку и вдруг кое-что сообразил. — Откалибруйте его для меня. Покажите, как он работает, настройтесь на одну из планет.

— Какую?

— Шакью-Эм.

Как-то сразу торговец явно занервничал. Он засунул парализатор за пояс брюк и повернул ручку настройки шкалы с одной из сторон шестиугольника. Крошечный кусочек металла засветился. Когда О'Фленг манипулировал переключателем, через спектр настройки слышались хрипение и писк.

Из шестиугольника послышался голос: «Галактическая длинноволновая служба информации. Пожалуйста, сформулируйте ваш запрос».

«Координаты Шакью-Эм, пожалуйста».

Механический голос затрещал. О'Фленг проделал дальнейшие манипуляции. «На», — он резко бросил шестиугольник Лоу. Тот поймал его обеими руками.

Одно из двух маленьких окошечек в шестиугольнике загорелось голубым. В окошечке была надпись «Передача». Лоу пристально разглядывал устройство. Все, казалось, было в порядке. Он…

Неожиданное движение на верху. Лоу резко вскинул голову. О'Фленг ухмылялся. Его обесцветившиеся зубные протезы загорелись при внезапной вспышке солнечной короны.

«Я оставлю себе и длинноволновик, и ящик, полукровка, и — концы в воду». Торгаш вытащил свой парализатор.

У Лоу, двумя руками державшего шестиугольник, был лишь один выход.

О'Фленг выстрелил.

От выстрела у Лоу занемел край правого плеча. Древнее солнце Голоза взорвалось багряной вспышкой, как сверхновая, окутав его мозг внезапной мыслью. Лоу транслировал.

Осколки топаза, ударяются и вспыхивают, образуют копья из блеска…

Прыжок на запах дымящейся изоляции краулера — вой перегруженного реактора — покалывание гонимой ветром пыли с плато, переходящее в смерч, засасывающий все — вид — звук — запах — вкус — прикосновение… в ревущую воронку…