Гибкий график катастроф

Поля хмыкнула, не преминув под шумок скоммуниздить из тарелки еще одну печенюшку.

— Это точно. С собакой было бы проще. По крайней мере, у нее не возникнет проблемы только потому, что она не сможет объяснить другой собаке элементарных вещей.

Я от возмущения даже на месте подпрыгнула:

— А я могу! Я могу объяснить все! Но он же слушать не хочет!

— Не хочет, а ты заставь!

— Что его привязать, что ли?! — рявкнула в сердцах.

— Да хоть и привяжи! Только не рыдай здесь, проклиная судьбу! — вскочила готесса и тут же поморщилась, прижав ладонь к пояснице: йога все еще не давала о себе забыть. — У вас с Алексом прекрасные отношения, вы любите друг друга, цените и бережете. Даже я иногда смотрю и завидую! Так почему же, когда дело доходит до банального разговора, вам всегда что-то мешает?!

И она впилась в меня яростным взглядом. Я вздохнула и опустила глаза в пол: не хотелось этого признавать, но в чем-то Поля была права. Мне нужно было только одно: поговорить с Шуриком, объяснить ему ситуацию (лучше всего, конечно, было сделать это давным-давно, еще когда Азриэль только грызанул Владимира, но тот шанс уже ушел), только это оказалось невыполнимой задачей. Просто потому, что я банально не смогла его поймать! На каждой перемене я прибегала к его кабинетам, но каждый раз он успевал уйти раньше. Я пыталась отловить его в столовой, но он не явился на обед. А после школы как будто улетел домой через дымоход вместе с машиной, потому что к выходу я примчалась сразу после звонка, но каким-то образом все равно его упустила.

И вот теперь Полина, к которой я пришла выплакаться в жилетку, до глубины души пораженная своей неудачливостью, в буквальном смысле стучала мне по голове. Потому что сильные девочки, оказывается, не плачут, а решают проблемы. А потом еще и мстят за испорченное настроение. И не важно, что именно они были виновницами всех бед.

— У тебя есть деньги? — внезапно хмуро поинтересовалась Поля. Я прикинула содержимое кошелька и возможные последствия собственной откровенности: внезапность вопроса наводила на нехорошие мысли.

— Немного, — ответила осторожно. — Но в бар не пойду: вдруг удастся Шурика дома подловить? Не хотелось бы испортить монолог пьяной икотой.

Полина хмыкнула, насмешливо изогнув бровь:

— Ты же сама говорила, что после репетиций он приходит слишком поздно, чтобы с ним разговаривать?

— Ну, обстоятельства изменились, — пожала плечами я. — И потом: все равно ведь буду спать в гостиной, как и вчера. Там его будет несложно подкараулить.

— Я сейчас чего-то не поняла, — округлила глаза подруга. — С чего бы тебе спать в гостиной?!

— А у меня в спальне привидение, забыла? У него мрачный взгляд, черный костюм, он стоит в углу и не хочет оттуда уходить. Мне кажется, это теперь его комната и он будет там жить.

Готесса устало потерла лоб:

— Привидение, говоришь… а я и забыла про него. И как родные? Никого не удивляет, что ты спишь на диване?

— А меня вчера никто не засек, — пожала плечами я. — Сегодня тоже что-нибудь придумаю.

— Нет уж! — не терпящим возражения тоном заявила Полина. — Сегодня ты останешься у меня! Только не забудь предупредить родных: не хватало мне еще одного похода для твоего перевоспитания. А пока, раз уж мы обе здесь и время не поджимает, слегка подкорректируем планы на вечер. С выпивкой оно, конечно, интереснее было бы, но и без нее покатит.

— И в чем же заключается твоя идея? — опасаясь услышать что-то истинно полиновское, полюбопытствовала я. Она радостно осклабилась и хлопнула ладонями по столу:

— Мы пойдем выбирать платья! Потому что завтра — День святого Валентина, и будь я проклята, если ты проведешь его дома, рыдая в подушку!

— А… — пытаясь подобрать слова, протянула я. — Мы собираемся куда-то пойти?

— Разумеется, — с видом знатока кивнула Поля. — В мой любимый клуб, «Домино». Не помнишь случайно, когда там выступает моя любимая группа?

Полина Казакова

Надо было догадаться, что Ева выберет именно это платье: с полным отсутствием вышивки, открытыми руками и юбкой до колена. А еще длинной широкой лентой, обхватывающей талию. Хорошо, оно хотя бы было атласным и черным, потому отлично подчеркивало все, что было выше попы. То, что было ниже, терялось в складках широкой юбки. Чтобы хоть как-то украсить невзрачный наряд, я обула Еву в свои босоножки на шпильке, подняла волосы, вставила в уши крупные серьги, а на руку надела белый браслет. Шею решила не загружать: кожа у ведьмы была такой, что за нее не грех было бы и убить. Она сама служила хозяйке украшением. В целом образ получился симпатичный: неброский, но приятный. В стиле Евы. То есть ни в какое сравнение не шедший с моим собственным, но тоже ничего.