Гибкий график катастроф

— В смысле? — удивился Вербицкий.

Мои губы сами собой расплылись в еще более широкой и донельзя ехидной улыбке.

— Жданчик, Жданчик, — панибратски хлопнула парня по плечу, искусно копируя жест, которым наверняка воспользовалась бы в такой ситуации Полина. — Что ты знаешь о материальных благах?

Короче, мы сторговались на коробке конфет. А поскольку я действительно помогла (ну осталось у меня время, почему бы не подлатать карму?), Ждан расщедрился еще и на маленькую бумажную розочку, которую тут же, при мне, и склепал из двойного листочка. Зря он, кстати, не дождался перемены. Игорь Степанович мог простить многое, но нанесение умышленного вреда тетрадке и шелеста при этом на весь кабинет во время контрольной работы вызвали у него бурю негодования. Почти такую же, как и сам цветок у Алекса, когда я после уроков, с конфетами под мышкой и розочкой, продетой за стебель в «собачку» на молнии сумки, притопала к его машине.

Соколов стоял, облокотившись спиной о капот, и со скрещенными на груди руками наблюдал за моим приближением. Попутно фиксировал также манипуляции Вики, которая перебежками следовала за мной на небольшом расстоянии и каждый раз, когда я пыталась обратить на нее внимание, делала вид, что у меня глюки. Конечно, это ведь не она за мной ходит, это я мешаю ей заниматься делами! И — нет: под столом в буфете, за мусорным баком, между фикусами и за шторой, которая прикрывала ее ровно до коленок, она не просто так сидела, а с какой-то особенной целью, которую мне, ничтожной, понять было не суждено!

— Я смотрю, Вика от тебя никак не отвяжется? — хмыкнул Алекс, когда я подошла к «мазде».

Тяжко вздохнула в ответ:

— Чувствую себя главарем преступной группировки, за которым постоянно ведется слежка. Объяснила бы уже хотя бы, зачем это делает! Может, я бы сжалилась, подбросила каких-то улик, доказательств своей виновности, в чем бы она меня ни подозревала… На самом деле надоела.

— Это она к тебе с ноября приклеилась?

— Ага! Больше трех месяцев уже. — Я подтянула сумку повыше и с трудом запихала в нее конфеты. Затем поставила на заднее сиденье «мазды» и подняла на Шурика вопросительный взгляд: — Поехали?

Ага, сейчас! У него между бровей морщинка пролегла размером с Большой Каньон.

— Откуда конфеты? — спросил подозрительно.

Я стрельнула глазами:

— Ревнуешь?

В ответ раздался такой звук, словно кто-то грыз кафель в ванной:

— Нет!

— Правда? — мурлыкнула, подступая ближе. — Совсем-совсем?

Звук повторился:

— Абсолютно!

Я сделала радостную мордочку:

— А мне еще и розу подарили!

Алекс сузил глаза и внимательно скользнул по мне глазами: снизу вверх. А потом вдруг резко схватил за плечи и притянул к себе. На один миг прижался к губам и улыбнулся:

— Вот теперь точно не ревную.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что, будь он тебе дорог, этот поклонник, ты бы о нем при мне не говорила. И подарки его прятала бы, — а потом подумал и добавил: — Только я бы его все равно нашел. И закопал.

— Потому что любишь меня? — тихонько рассмеялась я.

— Потому что не люблю делиться! — язвительно ответил он и шлепнул меня по заднице. — Все! Поехали.

За спиной раздался ехидный смешок: кажется, Вика многое слышала. Я посмотрела на Алекса в надежде, что он все-таки сделает что-то хорошее и покажет своей бывшей, насколько я ему дорога. Ну что наши семейные шуточки — не повод для возрождения ее надежд и уж тем более — не зеленый свет ее насмешкам. Только ему, кажется, было плевать. Довольно ухмыльнувшись, он повернулся ко мне спиной, обошел машину, сел на место водителя, громко хлопнув дверцей, а я все стояла и, стиснув зубы, слушала тихий шепоток Плагуновой. Будь я не ведьмой — и внимания бы не обратила: ну болтает кто-то по телефону, так и черт с ним. Но я, черт подери, была ведьмой! И мне не нравилось то, о чем она говорила!

«Помыкает как хочет», «Просто игрушка», «Скоро надоест» и самое обидное: «Что с нее взять, если она подарки получает только в виде оригами? Да еще и за помощь на контрольных?»

Ах так?! Ну все, гадюка! Ты пошутила, я посмеюсь. У меня, между прочим, с десяток женихов припасено. И как минимум двое из них сейчас точно находились в городе. Что я, не смогу доказать свою состоятельность как женщина? Да ты у меня еще от зависти рыдать будешь! Ну а Шурик… что ж. Если он у меня такой сообразительный и настолько уверенный в себе — пускай на себя и пеняет! Не хочет разъяснить всем доступно, что место подле него занято, — я сделаю это сама. Пускай теперь он попробует доказать, что достоин быть рядом со мной!

— Ты чего такая мрачная? — скосил глаза Алекс, когда мы уже выехали за ворота школы.

— Ничего! — буркнула с обиженным видом, отворачиваясь к окну.

Александр тяжко вздохнул:

— Ты ведь понимаешь, что, пока не объяснишь, я вряд ли смогу чем-то помочь?

Нет, нормально, да? Он даже не понял, где облажался! Серьезно, у меня пальцы просто сами собой сжались в кулаки:

— Если ты считаешь, что все нормально, мои объяснения ничего не дадут!