Гибискусу не хватает света

Его товарищ, сидя в кресле, отвернулся к иллюминатору, прислушиваясь к самому себе. Он старался понять, что же ощущают его душа, сердце и мозг. Душа трепетала. Она колебалась в застенках тела легкой, почти неощутимой материей. Душа хотела выпорхнуть навстречу закату, чтобы раствориться в нем, как это делала линия горизонта, наполовину скрывшее Солнце от посторонних глаз. Сердце начало быстрее биться о грудную клетку, канарейкой ударяя в ее прутья. А мозг просто на всего не верил в то, что видели глаза. Ему казалось, что органы зрения обманывают его, что окружающие корабль декорации – иллюзия. Неман заметил, что специально медлит подняться из кресла. Он ждал этого момента почти всю жизнь, что была прожита среди красной пустыни, так осточертевшей его взгляду, но не вставал, а только отстукивал указательным пальцем правой руки по подлокотнику доселе неизвестный ему ритм. Это был или ритм, сопровождавший победу, или ритм страха. Внутри себя Неман и прям стал меньше, сжался весь, как в детстве, чтобы уйти от проблем как можно быстрее. Но сейчас это не помогало. И проблем не было. Были только вспотевшие от напряжения руки и мысли, обращенные далеко в прошлое к улыбке женщины, носившей его на руках, ступая по этой самой планете.

Уже долго на корабле стояла полная тишина. Пассажиры сошли, вспомнил Неман. Он медленно встал, не отрывая взгляда от вида за иллюминатором. Вечер заканчивался. Надо было все же поторопиться. Он не знал зачем, но чувствовал, что поторопиться надо. Контрабандист развернулся на каблуках и пошел точно к гибискусу, аккуратно взял его на руки и направился к выходу из рубки мимо открытых дверей в каюты, в которых Таркелья и Игорь оставили кое-какие вещи, тем самым обещая в них вернуться. Он повернул у проема, что вел в грузовой отсек, и вошел в открытый шлюз. На него сразу подул ветер – редкий гость в железных коридорах. Ветер прошелся по листьям гибискуса так, что растение отпрянуло от входа.

– Не бойся, – проговорил человек, несший растение, – мы дома.

Они вышли на трап, хотя Неману показалось, что на самом деле они вышли в жизнь. Вечерние краски стали темнее и насыщеннее, ветер старался потянуть за все, что могло колыхаться от его движения, звуки местной жизни наполняли собой не только ушные раковины, но и душу.

Вздохнув полной грудью, Неман закрыл глаза, обращенные к закату. Ему показалось, что это сон вернулся к нему, а не реальность дает коснуться давней мечты, поэтому он тотчас открыл глаза от испуга. Он испытывал такие ощущения, что не мог передать словами. Как новорожденный смотрел он и на земное небо, и на зеленую траву, что ухоженными газонами росла прямо среди кораблей. Спускаясь с трапа на площадку порта, он ловил лицом порывы ветра, подставляя под них гибискус, как котенок игравшийся с невидимым другом. Неман чувствовал, что каждый новый шаг давался все легче, а душа перерождалась, сердце успокаивалось и наполнялось теплом. Мозг же перестал анализировать и просто наслаждался всем тем, что преподносили подчиненные ему органы.

Чуть помедлив, человек с гибискусом сделал последний шаг, встав на твердую поверхность космопорта. Он ожидал, что она провалится под ним и он проснется, но бетон прочно стоял на своем, выдерживая смехотворный вес Немана. Он оглянулся по сторонам. Рядом находились еще корабли, располагавшиеся небольшими кучками. Большинство из них пренадлежали частным лицам или имели герб Государства Земли. Среди них росли проталины зеленых островков с подстриженной травой и с ухоженными кустами. В одну сторону это бетонное с зеленью поле простиралось далеко вперед. Но прямо перед Неманом, метрах в ста от «Гепарда», высился один из терминалов Виктории. Чуть в стороне от него начинался комплекс каких-то складов. По полю насекомыми бегал обслуживающий персонал, ездили машинки с грузами и людьми. Но все это происходило в стороне от того места, где стоял «Гепард», будто сама планета давала Неману время побыть с ней наедине в этот момент первого после стольких лет возвращения блудного сына Земли.

Так приятен и вкусен был этот воздух. Он бы несравним с той смесью, которой дышат на Марсе. Или на корабле с его замкнутым циклом системы жизнеобеспечения. Здешний воздух действительно казался живительным. С каждым вдохом кислород убегал в самые дальние уголки тела, чтобы вдохнуть новую жизнь в каждую клетку.