Мария родилась и выросла в Сибири и не знала далекой родины своих отцов.
— И ты считаешь, что должна ехать в Польшу?
— Должна! — твердо отвечает Мария.
Она хмурится, глаза ее блестят сталью. Давно я подметил алмазную грань в характере девушки. Эта грань глубоко скрыта природной мягкостью, добротой. И только иногда вспыхивает, точно клинок на солнце.
— Ты поймешь меня…
Мария осторожно высвобождает руки, поднимается и достает из письменного стола шкатулку. Опустившись на колени, девушка ставит передо мной ящичек из черного полированного дерева. Крышка шкатулки украшена тонким узором перламутровой мозаики.
— Бабушкина шкатулка… — шепчет Мария, открывая крышку.
Шкатулка заполнена всякими вещицами. Вижу расшитый кисет с шелковыми кистями, лоскутья обгоревшего красного бархата, клубок цветных ниток, серебряную чайную ложечку, стертую от долгого употребления, потускневшие золотые пуговицы от мундира, крошечное серебряное копытце с золотой подковкой.
Девушка вынимает со дна шкатулки овальный портрет в ребристой позолоченной рамке величиной с ладонь.
Под стеклом на картоне тончайшей кистью написана акварелью белокурая красавица в старинном бальном платье, с жемчужным ожерельем на шее. Завитые волосы, собранные в тяжелый узел, спадают на обнаженные покатые плечи.
С портрета смотрят задумчивые, полные спокойной силы глаза. Художник уловил выражение пытливой мысли, придававшее девичьему лицу необычайную живость и какую-то особую привлекательность. Старинная миниатюра изображает не великосветскую красавицу.
Почему разряженная девица так похожа на Марию?
— Это Елена Контемирская. — Мария поглаживает золотую рамку. — Мать дедушки, участница Польского освободительного восстания.
Внизу портрета замечаю строчки, написанные по-латыни выцветшими красными чернилами. Разбираю число, месяц, год.
Мария читает тихим взволнованным голосом:
— Кошут? Вождь венгерских революционеров?
— Да… Отец дедушки после разгрома Познаньского восстания бежал с Еленой в Венгрию. Много поляков тогда собралось под знамена Кошута. Сражаясь с австрийцами за независимость Венгрии, они мечтали освободить и Польшу.
— Кошут знал Елену?
— Он любил ее… любил без надежды. Елена всю жизнь отдала мужу. В сражении с австрийцами под Веной отец дедушки был тяжело ранен. Елена повезла мужа к родным в Варшаву. На прощание Кошут написал на портрете свой любимый девиз, рожденный пламенем Великой французской революции.
— А Елена Контемирская?
— Она была дочерью известной варшавской актрисы. Вся ее семья боготворила польских патриотов, и в Варшаве удалось спасти Михася Контемирского.
— Михася?
— Михася-первого, — улыбнулась Мария. — Дедушку и отца назвали Михасем в честь прадеда…
Долго я слушал вековую историю несгибаемой революционной семьи.
Муж Елены — Михась Контемирский — был сыном и героем своего времени. Вольные стихи Мицкевича привели юного корнета в патриотический военный союз, готовивший очередное восстание в королевстве Польском. Сбросив гусарский мундир, Михась с головой окунулся в революционную работу. Елену он встретил в Варшаве на собрании студенческой молодежи и с тех пор не расставался с ней. Даже в Лондон, куда Михась Контемирский отвозил Герцену письмо польских революционных демократов, они ездили вместе. Не разлучили их и кандалы сибирской ссылки.
Грянуло Польское освободительное восстание. Михась и Елена сражались в партизанской армии Траугутта. После поражения повстанцев жандармы выследили Михася. Он был схвачен в 1864 году с оружием в руках, заточен в Петропавловскую крепость и приговорен к казни по делу вождя повстанцев Ромульда Траугутта. Елена поехала в Петербург спасать любимого человека. Год спустя казнь заменили ссылкой на вечное поселение в Сибирь. Елена последовала за мужем в дальний таежный поселок Бодайбо. Здесь у них родился сын, Михась-второй, дедушка Марии.
Вглядываюсь в привлекательное, мужественное лицо Елены. Что привело ее к подвигу? Портрет писал талантливый художник. Спокойный, твердый взгляд… Так вот от кого у Марии эта алмазная грань в характере.
Девушка показывает обгорелые бархатные лоскутья. Голос ее дрожит:
— Знамя свободы… Оставшиеся в живых разделили и унесли знамя восстания с поля последней битвы. Накануне восстания Елена вышила на алом бархате девиз Кошута: «Свобода, Равенство, Братство». В боях красное знамя свободы было пробито пулями, изорвано картечью, окраплено кровью.
— А что было дальше?