Гибель и воскрешение разведчика

За последующие пять дней группа Ромашкина раскрыла еще несколько таких рубежей. Не раз сталкивалась с врагами почти лицом к лицу, но удачно избегала боя.

Однажды разведчики увидели, как вражеские факельщики деловито обливали керосином и поджигали дома в селе. Очень хотелось выскочить из укрытия и расправиться с этими подлецами. Однако сдержали себя – не позволяла задача, которую выполняли.

На шестые сутки, когда солнце уже спустилось и не грело, а лишь било в глаза тревожным красным светом, как догорающая хата, впереди между деревьями блеснула широкая полоса воды.

Днепр!..

Все знали, что он должен показаться с минуты на минуту. И все же вид спокойной большой реки взволновал разведчиков. Чуть не бегом бросились они к воде, но остановились за деревьями, чтобы не обнаружить себя.

Только Шовкопляс не утерпел – прокрался к самому берегу, присел там в кустах, гладил воду, как живое существо, и шептал:

– Днипро мий… Днипро мий коханый… Мы прийшлы…

До наступления темноты разведчики, тщательно маскируясь, вели наблюдение. Немцы укрепляли и минировали оба берега. На западном вместе с солдатами работали насильно согнанные сюда женщины. Их разноцветные косынки Василий ясно видел в бинокль.

Западный берег как бы сама природа уготовила для обороны: он высок и обрывист. Трудно преодолеть под огнем эту широкую водную преграду. Не легче и выкарабкаться на кручу того берега.

Чтобы облегчить форсирование Днепра войсками, надо собрать как можно больше вполне достоверных сведений о противнике, его укреплениях. А для этого разведчикам придется первыми переправляться на тот берег.

Впотьмах они связали два сухих дерева, поваленных бурей, прикрепили к ним вещевые мешки, одежду, оружие, а сами поплыли рядом с этим неуклюжим плотом, толкая его перед собой. На середине реки у многих стало сводить судорогой руки и ноги. Мышцы задубели от напряжения. Ромашкина тянуло на дно, как каменного. Он дробно стучал зубами, с трудом дышал – грудь словно железными обручами стянуло.

Казалось, не будет конца этому плаванию. Какое расстояние уже преодолено и далеко ли до другого берега, определить было невозможно – ничего не видно. Только черная холодная вода вокруг.

Но вот впереди обозначилась, кажется, полоса более плотной черноты. Ноги коснулись донной тины. Слава богу – дотянули!

Совсем обессиленные, разведчики едва выбрались на узкую отмель. Их далеко снесло течением влево.

Полежали. Отдышались. А холод все еще сотрясал тело. Надо вставать и возвращаться в полосу своего полка. Однако берегом идти опасно: он наверняка минирован, да и наблюдатели здесь, конечно, выставлены.

– Отойдем от Днепра вглубь на километр-другой и там повернем вправо, – распорядился Ромашкин.

Выкарабкались наверх. Снова залегли, прислушались. Неподалеку пиликала губная гармошка и слышалась немецкая речь.

Поползли чуть правее и вскоре обнаружили траншею полного профиля. Земля свежая, рыли недавно. На площадке стоял пулемет. Саша зыркнул на командира – не прихватить? Ромашкин показал ему кулак.

Перебрались через траншею, пошли дальше и наткнулись еще на одну линию окопов. В темноте звучали команды, угадывалось движение многих людей. Ясно различались удары кирок о землю, звяканье лопат. Здесь работали даже ночью.

Пересекать эту линию не решились – могут заметить. Отступив назад, пошли направо, вдоль окопов. Через полчаса окопы кончились и не стало слышно ни голосов, ни шума земляных работ.

Углубившись еще на километр, разведчики втянулись в густой кустарник и решили отдохнуть здесь. За двумя рубежами вражеской обороны они почувствовали себя в относительной безопасности. Внимание немцев направлено сейчас к востоку, а группа Ромашкина сидит у них за спиной. Отсюда и днем удобно будет вести разведку.

Жук передал первые сведения о западном береге. В ответ последовали поздравление с удачей и пожелание новых успехов.

Но утром разведчики вдруг обнаружили, что попали они в очень опасное место. Впереди и сзади копошились немцы. Неподалеку окапывались минометчики. Вскоре двое немецких солдат направились к кустам, где замаскировалась группа.

– Брать втихую, – шепнул Ромашкин.

Все напряглись.

Немцы, разговаривая, шли к ним. У одного был топор, у другого веревка. Стали рубить кустарник, наверное, для укрепления стенок траншеи. Работали они почти рядом. Василий уловил даже специфический запах: смесь одеколона и порошка от вшей. Стоило кому-то из разведчиков чихнуть, и группа была бы обнаружена.

Затянув увесистую связку веревкой, немцы заспорили, кому нести. Наконец один помог другому взвалить ее на спину и, посмеиваясь, пошел сзади.

Разведчики отползли поглубже в кусты. И вовремя! Вслед за первыми двумя пришли еще четверо немцев. «А что, если сюда пожалует целый взвод?» Ромашкин старательно высматривал, куда бы скрыться, но спрятаться негде – за кустарником голые травянистые холмы.