Гибель гигантов

Это заявление поддержки не встретило, несколько человек даже свистнули.

— Но возвращаясь к более важным темам… — сказал Берни.

— А что с кайзером? — выкрикнул кто-то из дальнего конца зала. Берни допустил ошибку, ответив вопросом на вопрос.

— Что — с кайзером? Он же отрекся от престола, — ответил он.

— Следует его судить?

— Разве вы не понимаете, — раздраженно сказал Берни, — что если его станут судить, ему придется защищаться? Вы что, хотите предоставить императору Германии возможность поведать миру о своей невиновности?

Мод показалось, что это веский аргумент, но аудитория хотела услышать совсем другое. Крики недовольства зазвучали громче.

— Повесить кайзера! — закричал кто-то.

Мод подумала, что британские избиратели отвратительны, когда сердиты. Во всяком случае — мужчины. Мало кто из женщин захочет посещать подобные собрания.

— Если мы станем вешать побежденных врагов, значит мы — варвары.

Мужчина рядом с Мод закричал:

— А платить вы их заставите?

Это получило наибольший резонанс. Несколько человек крикнули:

— Пусть гансы платят!

— В разумных пределах… — начал Берни, но продолжать ему не дали.

— Пусть гансы платят! — закричали несколько голосов, и, подхватив, зал стал скандировать хором: — Пусть гансы платят! Пусть гансы платят!

Мод тихо встала и вышла.

III

Вудро Вильсон стал первым американским президентом, выехавшим за пределы страны во время пребывания в должности.

Четвертого декабря он вышел на корабле в море из Нью-Йорка, а через девять дней Гас встречал его на пристани в Бресте, на западной оконечности Бретани. В полдень туман рассеялся и показалось солнце, впервые за много дней. В заливе в почетном карауле выстроились военные корабли французского, английского и американского флотов, и мимо них прошел лайнер президента «Джордж Вашингтон». Раздался гром салютующих орудий, и оркестр заиграл «Усеянный звездами флаг».[26]

Для Гаса это был торжественный момент. Вильсон прибыл сюда, чтобы никогда больше не случилось войны, подобной только что закончившейся. «Четырнадцать пунктов» Вильсона и его Лига наций должны были навсегда изменить способ решения конфликтов. Это была высочайшая цель. Никогда в истории человечества ни один политик не имел столь высоких стремлений. Если у Вильсона все получится, мир станет совсем иным.

В три часа пополудни по трапу спустились первая леди Эдит Вильсон под руку с генералом Першингом, за ними следовал президент.

Брест встречал Вильсона как героя-победителя. «Vive Wilson, Defenseur du Droit des Peuples!» — гласили транспаранты, «Да здравствует Вильсон, защитник прав народов!» Над зданиями реяли звездно-полосатые флаги. На тротуарах теснился народ, многие женщины были в высоких кружевных шапочках, традиционных в Бретани. Повсюду слышались звуки бретонской волынки. Правда, без волынок Гас легко бы обошелся.

Французский министр иностранных дел произнес приветственную речь. Гас стоял с американскими журналистами. Он заметил маленькую женскую фигурку в меховой шапке. Женщина обернулась, и он заметил, что на ее хорошеньком личике один глаз все время закрыт. Гас радостно улыбнулся: это была Роза Хеллмэн.

Когда речи кончились, свита президента села в ночной поезд и отправилась в Париж, до которого было четыреста миль. Президент пожал Гасу руку и сказал:

— Рад вашему возвращению!

Вильсон хотел, чтобы на Парижской мирной конференции с ним были известные ему люди. В качестве главного советника — полковник Хаус, бледный техасец, на протяжении многих лет неофициально консультировавший его в вопросах международной политики. Гас должен был самым младшим в делегации.

У Вильсона был усталый вид, и они с Эдит ушли в свое купе. Гас обеспокоился. Он слышал сплетни, что здоровье президента подорвано. В 1906 году у Вильсона случилось мозговое кровоизлияние в области левого глаза, временно вызвавшее слепоту; доктора диагностировали высокое давление и советовали оставить работу. Вильсон легкомысленно игнорировал их рекомендации и продолжал свою деятельность, был избран и переизбран, — но в последнее время он страдал от головных болей, которые могли быть порождением все той же проблемы с давлением. Мирная конференция потребует от него много сил; Гас надеялся, что Вильсон продержится.

Роза тоже была в поезде. Гас сел напротив нее на парчовое сиденье в вагоне-ресторане.

— Я все думала, увижу ли вас здесь, — сказала она с улыбкой.

— Я только что вернулся из армии, — сказал Гас безо всякой необходимости, так как форму он еще не снял.

— В последнее время Вильсону приходится нелегко из-за его помощников…

— Я — птица невысокого полета.

— Некоторые говорят, ему не следовало брать с собой жену.

Гас пожал плечами. Ему это казалось пустяком. После передовой, понял он, ему будет трудно серьезно относиться к ерунде, которая волнует людей в мирное время.

Роза сказала:

— Что еще важнее — он не взял никого из республиканцев.

— Ему в делегации нужны друзья, а не враги! — возмутился Гас.

— Ему нужны друзья и в Америке, — сказала Роза. — А поддержку конгресса он потерял.