Гибель гигантов

— Мартов предложил резолюцию. — Юлий Мартов был старым противником Ленина. Мартов хотел, чтобы Российская социал-демократическая рабочая партия брала пример с английской партии лейбористов и боролась за права рабочего класса демократическими методами. И его ссора с Лениным по этому вопросу еще в 1903 году расколола РСДРП на две фракции: ленинских большевиков и мартовских меньшевиков. — Он заявил, что следует положить конец уличным боям и перейти к переговорам о демократическом правительстве.

— Переговорам?! — воскликнул Григорий. — Но ведь мы захватили власть!

— Мы приняли его резолюцию, — без выражения сказал Ленин.

— Почему? — удивился Григорий.

— Если бы мы голосовали против, мы бы оказались в меньшинстве. Из шестисот семидесяти делегатов триста — наших. У нас самая большая партия, но подавляющего большинства нет.

Штурм произошел слишком поздно. Будет создана новая коалиция, состав которой определится в результате сделок и уступок, и правительство будет и дальше топтаться на одном месте, а русские люди будут умирать от голода в собственных домах и от пуль на фронте.

— И все равно они на нас нападают, — добавил Ленин.

Григорий прислушался к речи говорящего — этого человека он не знал.

— Этот съезд должен был обсудить новое правительство, но что же мы видим? — яростно говорил выступающий. — Уже произошел безответственный захват власти, еще до решения съезда! Мы должны спасти революцию от этой дикой авантюры!

Там, где сидели большевики, поднялась буря протеста. Григорий услышал, как Ленин выкрикнул: «Свинья! Ублюдок! Предатель!»

Каменев призвал к порядку.

Но и следующий выступавший был настроен враждебно по отношению к большевикам и их перевороту, и все остальные говорили в том же духе. Меньшевик Лев Хинчук призывал к переговорам с Временным правительством, и взрыв возмущения делегатов был таким яростным, что несколько минут Хинчук не мог продолжать. Наконец, перекрикивая шум, он объявил:

— Мы покидаем этот съезд!

И вышел из зала.

Григорий разгадал их тактику: они скажут, что раз они ушли, решения съезда не будут иметь силы.

— Дезертиры! — крикнул кто-то, и его крик был подхвачен и прокатился по залу.

Григорий в смятении посмотрел на Ленина. Они так ждали этого съезда, а съезд срывался. Но глаза Ленина радостно блестели.

— Это прекрасно! — сказал он. — Мы спасены! Я никогда и представить себе не мог, что они допустят такую ошибку.

Григорий не понимал, о чем он.

Следующим выступал Михаил Гендельман, глава эсеров.

— Принимая во внимание тот факт, что большевики взяли власть, оставляя на них ответственность за это безумное и преступное деяние и считая сотрудничество с ними невозможным, фракция социалистов-революционеров покидает конгресс! — и он вышел, а за ним последовали все эсеры. Оставшиеся делегаты закричали, засвистели и заулюлюкали вдогонку.

Ленина происходящее радовало все больше.

Несколько делегатов-солдат высказались в пользу большевистского переворота, и Григорий приободрился. Но все же он не понимал торжества Ленина. Сейчас Ильич что-то писал в блокноте. Речи следовали одна за другой, а он правил и переписывал. Наконец сунул Григорию в руку два листка.

— Это следует представить съезду для немедленного утверждения, — сказал он.

Это было длинное заявление, полное обычной риторики, но внимание Григория приковала одна фраза: «Съезд принимает решение взять правительственную власть в свои руки».

Именно этого и хотел Григорий.

— Дать это зачитать Троцкому?

— Нет, не Троцкому… — Ленин оглядел сидевших на сцене. — Луначарскому.

Григорий догадался, что, по мнению Ленина, Троцкому славы уже достаточно.

Он отнес заявление Луначарскому, и тот сделал знак председателю. Через несколько минут Каменев предоставил слово Луначарскому, тот встал и зачитал текст Ленина.

Каждое предложение встречали одобрительными возгласами.

Председатель предложил голосовать.

И Григорий наконец понял, почему Ленин был так доволен. Теперь, когда меньшевики и эсеры покинули зал, большевики могли принимать любые решения. Идти на уступки было некому.

Провели голосование. Против были лишь два делегата.

Большевики взяли власть, и теперь их власть узаконена.

Председатель закрыл сессию. Было пять часов утра, четверг, 26 октября (8 ноября). Русская революция победила, и во главе стояли большевики.

Григорий выходил из зала вслед за Иосифом Сталиным, грузинским революционером, и еще одним человеком: тот был в кожаной тужурке и подпоясан пулеметной лентой, как делали многие. Было в нем что-то, отчего словно тревожный звонок раздался в памяти Григория. Когда человек повернулся, чтобы сказать что-то Сталину, Григорий его узнал, и дрожь ужаса и отвращения пробежала по его телу.

Это был Михаил Пинский.

Неужели он тоже участвовал в революции?!

VI