Гибель гигантов

Сначала ему было страшно, но постепенно он привык, а к концу второго дня ему стало скучно. Читать он, разумеется, не мог; на самом деле ему надо было напоминать себе не смотреть и на расписания, вывешенные на станциях, и не задерживаться взглядом на объявлениях: ведь большинство крестьян были неграмотны. Пока медленные, тряские поезда с грохотом везли его через бесконечные российские леса, он тщательно выписывал в воображении все детали их с Мод послевоенной жизни. У них будет квартира в современном стиле: лучше светлое дерево и нейтральные цвета, как в доме у фон дер Хельбардов, чем тяжелая темная обстановка дома его родителей. Все должно легко чиститься и содержаться в порядке, особенно на кухне и в прачечной, чтобы держать меньше слуг. У них будет рояль «Стейнвей», ведь они оба любят играть. Они купят одно или парочку интересных современных полотен, может, кого-то из австрийских экспрессионистов, чтобы шокировать старшее поколение и прослыть людьми с прогрессивными вкусами. И у них будет светлая просторная спальня, где они будут лежать обнаженными на мягкой постели, целоваться, говорить и заниматься любовью.

Так он приехал в Петроград.

Была договоренность, заключенная через социалиста в шведском посольстве, что кто-нибудь из большевиков будет каждый день ждать Вальтера в Петрограде на Варшавском вокзале с шести до семи вечера, чтобы забрать деньги. Вальтер приехал в середине дня и решил воспользоваться возможностью посмотреть город, надеясь понять, откуда у русских берутся силы продолжать войну.

То, что он увидел, потрясло его до глубины души.

Стоило ему выйти с вокзала, как его стали осаждать проститутки, и женщины, и почти дети. Он перешел по мосту через канал, и, пройдя пару миль на север, оказался в центре города. Большинство магазинов было закрыто, многие заколочены досками, а несколько просто брошено — с разбитыми витринами и блестками осколков, усеявшими мостовую. Он заметил много пьяных, кое-где пьяные дрались. Время от времени, распугивая пешеходов, проносился автомобиль или конная повозка, пассажиры прятались за задернутыми занавесками. Большинство жителей были тощие люди в рваной одежде и босиком.

Он видел солдат, поодиночке и группами, у многих дисциплина оставляла желать лучшего: они шли не в ногу, считали ворон на посту, ходили незастегнутыми, болтали с гражданскими и вообще было видно, что они ведут себя как им заблагорассудится. Вальтер получил подтверждение впечатлению, которое возникло у него при посещении русских на передовой: с таким настроением воевать нельзя.

Все это хорошие новости, сказал он себе.

Никто с ним не заговаривал, полиция не обращала на него внимания. Он был просто очередным оборванцем, приехавшим по своим делам в гибнущий город.

В прекрасном настроении в шесть часов вечера он вернулся на вокзал и скоро заметил человека, с которым должен был встретиться, — с привязанным к дулу винтовки красным бантом. Прежде чем подойти Вальтер внимательно осмотрел его. Вида он был внушительного, не слишком высокий, но плотный и широкоплечий. У него не было правого уха, переднего зуба и фаланги безымянного пальца на левой руке. Он ждал с терпением бывалого солдата, но от взгляда его голубых глаз мало что могло укрыться. Хотя Вальтер собирался украдкой наблюдать за ним, солдат поймал на себе его взгляд, кивнул, повернулся и пошел прочь. Поняв намек, Вальтер пошел следом. Они зашли в какое-то заведение, заставленное столами и стульями, и сели за стол.

— Григорий Пешков? — спросил Вальтер.

Григорий кивнул.

— Я знаю, кто вы.

Вальтер огляделся. В углу закипал самовар, старуха в шали продавала воблу и селедку. За столами сидели человек пятнадцать. Никто не взглянул на солдата и крестьянина, который, очевидно, привез лук на продажу. Следом за ними вошел парень в синей блузе заводского рабочего. На миг Вальтер поймал на себе его взгляд и пронаблюдал, как тот сел, зажег папиросу и открыл номер «Правды».

— Нельзя ли мне чего-нибудь поесть? — сказал Вальтер. — Я очень голоден, но крестьянин вряд ли может себе позволить здешние цены.

Григорий заказал черный хлеб с селедкой и два стакана чаю с сахаром. Вальтер принялся за еду Понаблюдав за ним минутку, Григорий рассмеялся.

— И как это вы за крестьянина сошли? — сказал он. — Я бы сразу понял, что вы буржуй.

— Почему?

— Хоть руки у вас и грязные, но хлеб вы откусываете понемногу и промокаете губы тряпкой, словно это салфетка. Настоящий крестьянин ест так, что за ушами трещит, и чай пьет прихлебывая.

Это снисходительное замечание рассердило Вальтера. «В конце концов, я три дня прожил в этом чертовом поезде! — подумал он. — Попробовал бы он так проехать по Германии!» Пришло время напомнить Пешкову, что привезенные деньги еще надо заработать.

— Расскажите мне, как у большевиков дела, — сказал он.