Гибель гигантов

К смерти он относился как фаталист. Он считал, что теперь, после ночи, проведенной с Мод в Стокгольме, может умереть счастливым. Но, конечно, он предпочел бы остаться в живых. Ему хотелось жить с Мод и растить детей. И он надеялся, что это еще станет возможным в процветающей Германии. Но прежде нужно было победить в войне, для чего, в свою очередь, требовалось рисковать жизнью, так что выбора ему не оставалось.

И все равно, когда он оказался в досягаемости винтовочного выстрела, у него свело живот. Любой солдат легко мог прицелиться и спустить курок. В конце концов, для того их сюда и поставили.

У него винтовки не было, и он надеялся, что это заметили. Сзади, за поясом — девятимиллиметровый «Люгер», но его не видно. Видно только коробку, которую он нес. Он был благодарен за каждый следующий шаг, но понимал, что с каждым шагом опасность растет. «Теперь это может случиться в любую секунду», — философски подумал он. И тут же мелькнула мысль: интересно, слышит ли человек, как летит пуля, которая его убьет? Чего Вальтер боялся больше всего, так это оказаться раненым и медленно истечь кровью или умереть от инфекции в грязном и вонючем полевом госпитале.

Теперь он видел лица русских: они глядели с насмешкой, недоумением и живым интересом. Он напряженно искал признаки страха: главная опасность была именно в этом. Испуганный солдат сможет выпалить просто чтобы разрядить напряжение.

Наконец ему уже осталось пройти десять ярдов, девять, восемь… Он подошел к краю окопа.

— Здравствуйте, товарищи, — сказал он по-русски. И поставил коробку.

Он протянул руку ближайшему солдату. Тот механически подал ему руку и помог спрыгнуть в окоп. Вокруг собралась небольшая группа.

— Я пришел, чтобы задать вам вопрос, — сказал он.

Самые образованные русские немного говорили по-немецки, но в войсках были крестьяне, и мало кто понимал какой бы то ни было язык, кроме собственного. В детстве Вальтер учил русский по настоянию отца, в ходе подготовки к карьере в армии и Министерстве иностранных дел. Ему редко доводилось использовать свои знания, но он думал, что для выполнения задания их достаточно.

— Но сперва давайте выпьем, — сказал он и спустил коробку в окоп. Открыв крышку, вынул бутылку шнапса. Вытащил пробку, приложился, вытер рот и передал бутылку соседу — высокому прапорщику лет восемнадцати или девятнадцати. Тот усмехнулся, глотнул и передал бутылку дальше.

Вальтер украдкой осмотрелся. Окоп выглядел неважно: стены кривые, не обшиты деревом. Дно окопа неровное, без дощатого настила, так что даже сейчас, летом, под ногами чавкала грязь. Окон даже не был прямым — хотя, возможно, это и хорошо: меньше разрушений при попадании снаряда. Пахло здесь ужасно, и потом и испражнениями. Что же за люди эти русские? Что бы они ни делали — все у них выходило небрежно, неорганизованно и с недоделками.

Пока бутылка шла по кругу, появился офицер.

— Егоров, что здесь происходит?! — рявкнул он. — Что вы тут якшаетесь с этим недобитым немцем?

Егоров был молодым парнем, с роскошными, лихо закрученными усами и в фуражке набекрень — вид у него был самоуверенный, чуть ли не дерзкий.

— Глотните лучше, Гавриков!

Гавриков, как и остальные, приложился к бутылке, но был не столь безалаберным, как его подчиненные. Он смерил Вальтера недоверчивым взглядом.

— Какого черта ты тут делаешь?

Вальтер заранее отрепетировал, что скажет.

— От имени немецких рабочих, солдат и крестьян я пришел спросить: почему вы с нами воюете?

На миг все удивленно замолчали, потом Егоров сказал:

— А вы почему с нами воюете?

— У нас нет выбора. Мы-то революцию пока не совершили, в нашей стране власть у кайзера. А вы свергли царя, и власть находится в руках народа. Вот я и пришел спросить у народа: почему вы с нами воюете?

Егоров взглянул на Гаврикова и сказал:

— Мы и сами хотели бы это знать.

Гавриков пожал плечами. Вальтер подумал, что этот человек придерживается традиционных взглядов, но из осторожности оставляет свое мнение при себе.

К ним подошли еще несколько человек, и Вальтер открыл новую бутылку. Он оглядел этих худых, оборванных, грязных людей, пьяневших прямо на глазах.

— Чего хотят русские?

Раздалось сразу несколько голосов:

— Земли.

— Мира.

— Свободы.

— Еще выпивки!

Вальтер вынул из коробки новую бутылку. Что им действительно нужно, подумал он, так это мыло, хорошая еда и новая обувь.

— Я вот хочу домой, в деревню, — сказал Егоров. — Там делят землю нашего князя, и мне надо быть там, чтобы мою семью не обделили.

— А вы поддерживаете какие-нибудь политические партии? — спросил Вальтер.

— Большевиков! — сказал один солдат. Раздались возгласы одобрения.

Это Вальтеру было приятно.

— Вы члены партии?

Все покачали головами.

— Я раньше за эсеров был, но они нас предали, — сказал Егоров. Остальные согласно кивали. — Керенский ввел обратно порку, — добавил он.

— И готовит наступление, — сказал Вальтер. Он видел всюду ящики с боеприпасами, но не стал на них указывать из опасения навлечь на себя подозрения в военном шпионаже. — Об этом докладывали наши пилоты, — сказал он.