Гибель гигантов

Они отошли от города совсем немного, когда мощеная дорога сменилась песчаной тропой через лес. Подводы с припасами вязли в песке, и стало ясно, что одна лошадь не в состоянии тянуть армейскую повозку Лошадей пришлось перепрячь по две, а оставшиеся повозки бросить на обочине.

Они шли целый день и снова спали под открытым небом. Каждую ночь перед сном Григорий говорил себе: «Еще один день прошел, а я жив, и Катерина с ребенком не пропадет».

Этим вечером Томчак не получил распоряжений, и все следующее утро они просидели в лесу. Григорий был рад: от вчерашнего марша ноги в новых сапогах болели. Крестьяне — те привыкли ходить целый день и посмеивались над городскими «неженками».

В полдень прибыл курьер с приказом, из которого следовало, что они должны были выступить в восемь утра, четыре часа назад.

Им было не во что брать воду, кроме стандартных личных фляжек, и приходилось пить из колодцев и ручьев, что встречались по дороге. Скоро они научились при любой возможности напиваться впрок, не забывая наполнять фляжки. Готовить же было все равно не на чем, и они получали лишь сухари, так называемый сухой паек. Через каждые несколько миль приходилось выталкивать из песка тяжелую пушку.

Они шли до темноты, а ночевали снова под деревьями.

На третий день, когда было уже за полдень, они вышли из леса и увидели впереди ладный деревенский дом. Вокруг лежали поля зреющей пшеницы и овса. Это было двухэтажное здание с крутыми скатами крыши. Во дворе был источник с водостоком, выложенным камнем. Еще там была приземистая деревянная постройка, напоминавшая свинарник, только в ней было чисто. Похоже, что здесь жил зажиточный крестьянин. Или, может, какой-нибудь младший сын знатного рода. Все было заперто, ни души.

Примерно через милю, ко всеобщему изумлению, дорога шла через целую деревню таких домов, и все они были брошены. Григорий начал догадываться, что они перешли границу и здесь, в Германии, в этих роскошных домах живут немецкие крестьяне, а теперь они сбежали, с семьями и скарбом, чтобы спастись от наступающей русской армии. Но где же лачуги бедняков? И что они делают с навозом коров и свиней? И почему нигде не видно ветхих деревянных коровников с залатанными стенами и дырами в крыше?

Солдаты ликовали.

— Они от нас разбегаются! — сказал один деревенский. — Боятся нас, русских! Мы возьмем Германию без единого выстрела!

Григорий знал из разговоров в кружке Константина, что Германия планировала сначала одержать победу во Франции, а потом уже заниматься Россией. Немцы не сдались, они просто выбирали для войны подходящее время. Но хоть бы и так, а все же было странно, что они отдали эти цветущие земли без боя.

— Ваше благородие, а как называется эта местность? — спросил он Томчака.

— Восточная Пруссия.

— Это что, самые богатые земли Германии?

— Не думаю, — сказал подпоручик. — Дворцов-то не видать.

— А в таких домах, значит, живут обычные крестьяне? Настолько они богаты?

— Должно быть, так.

Судя по всему, Томчак, выглядевший так, словно попал сюда со школьной скамьи, знал ненамного больше Григория.

Григорий шел дальше, но настроение у него было угнетенное. Он считал себя просвещенным человеком, но даже не представлял себе, что немцы живут так хорошо.

Исаак озвучил его сомнения.

— У нас уже проблемы со снабжением, хотя еще не прозвучало ни одного выстрела, — сказал он тихо. — Как же нам воевать против людей, у которых свиньи живут в каменных домах?!

IV

Вальтера радовало развитие событий в Европе. Все указывало на то, что война будет короткой и Германия быстро одержит победу. Уже к Рождеству они с Мод, возможно, будут вместе.

Если, конечно, он не погибнет. Но если это и случится, он умрет счастливым.

При воспоминании о ночи, что они провели вместе, его сердце радостно затрепетало. Они не тратили драгоценные секунды на сон. Они занимались любовью трижды. После первой неудачи, приведшей их в отчаяние, только полней потом было их счастье. Отдыхая, они лежали бок о бок, разговаривая и лаская друг друга. Никогда еще Вальтер ни с кем так не говорил. Он мог сказать Мод все, в чем мог признаться самому себе. Никогда и ни к кому еще он не испытывал такого доверия.

На рассвете они съели все конфеты из коробки и все фрукты, что были в вазе. Потом пришла пора расставаться: Мод следовало прошмыгнуть обратно в дом Фица, делая вид, если встретит слуг, что выходила на утреннюю прогулку; Вальтеру — в свою маленькую квартирку, переодеваться, паковать вещи и оставлять слуге распоряжения, как перевозить его багаж домой, в Берлин.

В кэбе, весь короткий путь от Найтсбриджа до Мэйфэра, они крепко держались за руки и почти не говорили. Вальтер остановил извозчика за углом дома Фица. Мод еще раз поцеловала его, в отчаянном порыве страсти найдя языком его язык, и вышла, не зная, встретятся ли они когда-нибудь снова.

Война началась удачно. Стремительно шло наступление в Бельгии. На юге французы, скорее по велению сердца, чем используя какую-то продуманную стратегию, вторглись в Лотарингию, но сразу попали под огонь немецкой артиллерии и были успешно отброшены.