Гибель Британии [журнальный вариант]

— Да, мы даем семени питательные вещества в пересыщенном растворе, впрочем, не в буквальном смысле; тут оказывают силу и ювенильные воды наших ключей. Мы помещаем росток в пересыщенный углекислотой, постоянно обновляемый воздух. Главное же — подвергаем растению действию пересыщенного света, того света, что ослепил тебя в Москве...

— И это все! — воскликнул Бэрд Ли, несколько разочарованный.

Янти улыбнулась:

— О, нет. Это меньше половины. Это, если хочешь, только одна треть. В биотехнике «Чинграу» — три главных группы культурных приемов. То, что я пока сказала, относится, как говорили сто лет тому назад, к «физической среде», в которой развивается растение. Мы подвергли утонченной и сложной культуре эту среду, улучшили почву, воздух, свет, нашли такие комбинации веществ и излучений, которые дают максимум роста. Но этого мало. Мы, кроме того, изучили и улучшили то, что уже в начале века в биологии называлось «сообществами». Давно уже было подмечено, что растения живут и распространяются сообществами. Ты знаешь, например, что василек всегда цветет во ржи или в овсах. В еловом бору поднизь иная, чем в сосновом, — трава и кусты... мхи и грибы... Известно было также, что почва только тогда плодородна, когда она содержит в себе «сообщества» определенных бактерий и других микроорганизмов, малых в отдельности, но непобедимо могучих в массе. Мы изучили жизнь почвы, нашли там вредные для культурных растений сообщества, искоренили их, главное, создали путем отбора новые сообщества почвенных микроорганизмов, которые, живя вокруг корней растений надземных, могущественно стимулируют их жизнь. Однако ж, все эти наши достижения не дали бы тех чудесных достижений, которые многих заставляют нас подозревать в шарлатанстве. Третья и, пожалуй, самая важная часть наших культурных биотехнических приемов может быть названа по преемству от прошлого селекцией, это — искусственный подбор. Из сотен миллионов растений, в тысячах их поколений, мы выбирали на протяжении почти столетия самые сильные, отвечающие нашим требованиям; скрещиванием и прививкой мы сблизили весьма отдаленные виды растений, создали тысячи новых культурных растений. Я скажу без хвастовства, что на наших опытных полях нет ни одного дикого растения, насекомого, животного...

— Как? — удивился Ли, — вы занимаетесь и насекомыми...

— О, конечно. Разве тебе не известно, что, например, пчелы оплодотворяют цветы.

Бэрд Ли сконфузился от этого вопроса и поправился.

— Ну, да. Я читал о фабриках насекомых, которые устраивались в Калифорнии в начале века... Итак, вы разводите и пчел.

— Да, но мы не отнимаем у них меда... И так точно и сахара и ароматов без пчелиного меда.

— И что же...

— Результат здесь получился несколько неожиданный для нас самих...

— Некуда девать меду, — догадался Ли.

Янти звонко рассмеялась...

— Меду очень много — потому что у нас очень много цветов. И именно поэтому мы могли, работая над пчелами теми же тремя орудиями: изменением условий жизни, питания и отбором, достичь в быту пчел результатов социального порядка.

На этот раз рассмеялся весело Бэрд Ли, вспомнив, что привело его на опытное поле «Чинграу»: красный флаг над гильдией ткачей в Манчестере. Он сказал насмешливо:

— Уж не хотите ли вы сказать, что вы произвели у пчел...

— Социальную революцию. Вот именно! — воскликнула восторженно Янти. — А чего же бы вы хотели. О! Это до войны начала века пчел ставили в образец «монархического строя»... Еще теперь вы найдете сотни тысяч пасек в несчастной Европе, где в каждом улье есть «царица» пчел или матка, трутни и рабочие пчелы... Мы оставили нашим пчелам из их дореволюционного быта привычку сообща хранить запасы на зиму и сообща кормить и воспитывать «детву». Но у нас нет трутней-производителей и нет цариц-маток. Подобно диким осам, наши пчелы — самки и самцы; средний род бесполых пчел-работниц исчез из наших ульев...

— Вы им вернули радости любви, — задумчиво сказал Бэрд Ли, — конечно, вы правы, уродства нынешнего социального строя проистекают от голода, от недостатка... Например, если бы хлопка было «сколько угодно», то не было бы полуголой бесчисленной толпы китайцев в Америке...

— Что же надо сделать сначала?

— Ага! Вы думаете, что социальная революция произойдет в результате технической. А разве не может случиться так, что именно для того, чтобы она не произошла, пронесутся над вами огненным вихрем новые Тамерланы?

— Мы будем бороться, — просто ответила Янти.

VII. Замкнутые круги.

Бэрд Ли совершил с Янти несколько прогулок вокруг колодца «Чинграу», и у него от впечатлений в буквальном смысле закружилась голова. В начале репортер «Юнайтед Пресс» после каждого нового явления, которое неожиданно вставало перед ним, бомбардировал Америку нервными отрывистыми радиотелеграммами, — пока его пыл не был охлажден строгим вопросом из Ро-Айленд центра, не помешался ли он?

Главный редактор «Юнайтед Пресс» прежде всего потребовал от Бэрда Ли объяснения, как это так в стране «Чинграу» люди ездят по одному направлению.