Гианэя (изд.1971г.)

Работа передатчика корабля Вересова ни о чем не свидетельствовала, ведь это был автомат, он мог работать даже в том случае, если на борту не осталось ни одного живого человека.

С момента аварии Марина ни на мгновение не забывала о том, что прошло почти семь лет. Очень многое могло случиться за это время.

Как ни странно на первый взгляд, на Земле не только поняли, что именно произошло на корабле, но и правильно догадались о роли бывших хозяев звездолета. Пример лунной базы помог прийти к этому выводу. Разумеется, все это было только догадкой, не более, только впоследствии выяснилось, что догадка верна, а пока все люди на Земле и на космолетах спасательной эскадрильи просто верили в нее. В том числе и Марина Муратова. Но если для ее товарищей роль «Мозга навигации» заключалась в том, что звездолет потерял способность самостоятельно двигаться, для нее это стало постоянной тревогой

— а вдруг это не все! А что, если «Мозг» имел еще и другую задачу?

Стоун знал о ее мыслях и пытался доказать, что никакого вреда людям «Мозг навигации» причинить не мог, но успеха не добился. Марина продолжала тревожиться. И по мере приближения к цели все сильнее.

Ей казалось, что если она увидит звездолет своими глазами, в объективе телескопа, внутренний голос подскажет, находятся ли в нем живые люди или нет.

Это было наивно, но упорно держалось в ней, вопреки разуму.

Она знала, что никакие внешние признаки не могут подсказать ничего, иллюминаторов на корабле не было, а если бы и были, их освещенность ни о чем не говорила бы, так же как и работа передатчика.

Но она помнила, как месяца три назад кто-то высказал соображение, что Вересов и его помощники знают тот минимальный срок, который необходим для организации спасательных работ и после которого можно ожидать приближения земных космолетов. А раз так, они должны догадаться включить прожекторы, суммарный свет которых даст возможность заметить корабль на расстоянии, недоступном для визуального наблюдения его самого. Мощность прожекторов велика, а экономить энергию Вересову ни к чему, его корабль все равно обречен на гибель.

Марина не сомневалась, что Вересов поступит именно так.

Скорее бы увидеть хоть это! Ведь прожекторы не могли гореть все семь лет! Их свет — доказательство жизни!..

На обсерватории находился один Синицын. Он сидел, наклонившись над экраном телескопа, пристально всматриваясь в его матовую поверхность, и не услышал шагов, пока Марина не подошла вплотную. Тогда он поднял голову и посмотрел на нее. — Видимо, все-таки показалось, — сказал он.

— Что показалось, Серенький?

«Серенький», или «Серый», было шутливым прозвищем, которым иногда называли Сергея Синицына самые близкие ему люди.

— Показалось, что очень далеко мелькнул огонек.

— Прожектора? — у Марины перехватило дыхание.

— Прожекторов! — поправил Сергей. — Один не может быть виден на таком расстоянии. Но, увы, мне только показалось.

— Ты в этом уверен?

— В чем? В том, что показалось? Нет, не уверен. Ведь они могут включать их периодически. И это более рационально. Неподвижный свет труднее заметить на фоне звезд. Я хотел сказать — постоянный.

— Так смотри же! Смотри!

— Я и так смотрю уже два часа, не меньше.

Он снова склонился к экрану.

Она знала его слишком хорошо, чтобы не заметить: астроном чем-то встревожен. И не потому, что замеченный им огонек больше не появлялся, это было легко объяснимо. Существовала другая причина и, видимо, достаточно серьезная.

Он что-то бормотал, но что именно, Марина не могла разобрать.

И вдруг Сергей резко подался вперед.

— Вот опять! Видишь? Он показал пальцем в левый верхний угол экрана. Марина ничего не видела, кроме неподвижных точек звезд.

— Погас!

Сергей откинулся на спинку кресла.

— Значит, не показалось, — сказал он. В его голосе не было ни радости, ни удовлетворения, скорее тревога.

— В чем дело, Сережа?

Он не ответил ей. Повернувшись вместе с креслом к стоявшему рядом радиофону, нажал на клавишу. Появилась внутренность чей-то каюты, тотчас же заслоненная головой Веретенникова, старшего астронома флагманского корабля.

— Женя, — сказал Синицын, — зайди-ка сюда. Два раза в течение двух часов я наблюдал кратковременную вспышку, видимо, очень сильного источника света. Впечатление — свет искусственный!

— Где?

— В том-то и дело, что не там, где надо. Примерно на десять градусов левее и выше оси.

— Сейчас приду. Продолжай наблюдение! Положи на экран координатную сетку.

— Положена.

Экран радиофона погас.

— В чем дело? — повторила Марина.

— Ты же слышала! Этот огонь совсем не там, где должен находиться корабль Вересова.

— И что из этого следует?

— Пока ровно ничего. Надо проверить. Но не могли мы так ошибиться! Продольная ось космолета направлена прямо на Вересова.

— Его еще не видно.

— Это не имеет значения. Данные пеленгации обработаны достаточно тщательно. Ошибки в десять градусов быть не может.

— А когда мы сможем увидеть самый корабль? — задала Марина вопрос, ради которого и пришла на обсерваторию.

— Не раньше, как через неделю.

— Я так устала ждать! — вздохнула Марина. — Теперь скоро.

— Ты скажи, как только это случится.