Гианэя (изд.1971г.)

Он стоял неподвижно, не будучи в состоянии на что-нибудь решиться или что-нибудь сказать, с сильно бьющимся сердцем.

Прошла минута.

Гианэя выпрямилась и сняла руку с его плеча. В лунном свете ее лицо было темно-коричневым, и Виктору показалось, что в узких глазах, устремленных на него, мелькнуло то самое выражение, которое он видел в них на Гермесе, когда в выходной камере звездолета она сняла пустолазный костюм и посмотрела на него, только что принесшего ее туда на руках.

В вечер самоубийства он понял значение того взгляда. Но что должен он означать теперь?

Она улыбнулась, и он услышал вздох.

— Я опять забыла, — очень тихо сказала Гианэя.

— Что ты забыла? — так же тихо спросил Виктор.

— Что ты меня не поймешь.

— Так объясни мне.

Ему казалось, что поступить так самое простое и естественное. Должна же она понимать, что он не может знать обычаев и способов выражения чувств ее народа.

Гианэя молча пошла вперед. Он шел рядом, начиная негодовать на нее за это упорное и непонятное нежелание объяснить свои поступки.

— Виктор, — спросила Гианэя, — ты помнишь тот вечер?

— Конечно, — ответил он, понимая, что она говорит о их последнем свидании, два месяца тому назад.

— Ты помнишь все, что я тогда говорила?

— Все!

— Ты спросил меня, любила ли я Рийагейю.

— Да. И я помню твой ответ.

Они были в этот момент в тени дерева, но он ясно увидел, как она вздрогнула.

— А тогда… когда мы встретились в Пол… Пол…

— Полтаве, — подсказал он.

— Да, в Полтаве. Я знала, что ты придешь к нам, и оставила на столе свой альбом с рисунком. Ты его помнишь?

— Хорошо помню.

Она снова вздохнула и произнесла едва слышно:

— И все же…

Было очевидно, что она хотела сказать: «И все же он ничего не понимает».

Виктор действительно не мог понять ничего. Он отчетливо вспомнил тот день, ракетодром в Селене, вопрос Гианэи, был ли он у них, и ее разочарование, когда он просто ответил, что да, был. Она и тогда ждала от него чего-то, о чем он ни тогда, ни теперь не мог догадаться.

Все, что она говорила тогда и сегодня, было как-то связано между собой, но он не видел этой связи.

Знакомое чувство усталости от загадок, мучивших его полтора года, снова проснулось в нем.

— Милая Гианэя! — сказал он. — Пойми же, наконец, что мы, люди Земли, не можем знать того, что кажется тебе совсем простым. Я так хочу понимать тебя до конца, но ты ничем не хочешь помочь мне в этом. Почему? Будь со мной откровенна! Объясни, что означал твой рисунок? Я чувствую, что он был нужен и важен, но никак не могу догадаться…

Она заставила его замолчать отталкивающим жестом.

Опять!..

— Пусть так, — сказала она дрожащим от гнева голосом. — Но и мы не знаем ваших обычаев. Почему же я понимаю тебя? Потому, что мы по-разному относимся друг к другу.

Он был настолько взволнован, что не заметил ясного намека, прозвучавшего в этих словах.

— Не знаю, — ответил он уныло. — Может быть, потому, что ты прочла много наших книг.

— Может быть, — неожиданно согласилась Гианэя, сказав эти два слова прежним дружеским тоном. — Пора вернуться к Марине. Я позвала тебя для того, чтобы попросить. Забудь мой ответ на вопрос о Рийагейе. Ты меня не понял, как не понимаешь всегда.

— Хорошо, я забуду, — покорно согласился он, не сомневаясь, что она и на этот раз ничего не объяснит ему. — Уже забыл. Это не трудно.

По выражению ее лица он сразу понял, что снова, в который раз, совершил ошибку; нельзя было так говорить, ведь сама Гианэя, очевидно, придавала этому ответу большое значение.

Как тогда, на Луне, при разговоре о том же Рийагейе, Гианэя несколько секунд смотрела на него в явном смятении. А потом, так же как и тогда, резко повернулась и бегом направилась к дому. Виктор остался один…

Утром, когда он собрался уезжать на ракетодром, Гианэя не вышла проводить его, ссылаясь на нездоровье. Марина была мрачна и простилась сухо.

Когда он уже сидел в вечемобиле, она неожиданно сказала:

— Сегодня ночью Гианэя была у меня. Ты ведешь себя, как мальчишка!

И, ничего больше не прибавив, ушла в дом.

5

Подготовка к отлету шла полным ходом. Было принято решение, что корабль Мериго все же стартует первым. После того как Гианэя решительно отказалась лететь с гийанейцами, они больше не торопились и хотели основательно познакомиться с Землей. И не только с Землей, но и с другими планетами Солнечной системы. На это требовалось много времени.

Вторая, и главная, причина заключалась в самом Мериго и трех его товарищах. Пребывание на Земле с каждым днем становилось для них тягостнее. Полудикие, они никак не могли привыкнуть к окружающей их всюду технике, всего боялись и очень редко отваживались выходить из дома, где их поселили.

В этом доме намеренно была создана самая простая обстановка, лишенная комфорта, в современном понимании этого слова. Даже пища доставлялась им старинным способом, в корзинах, так как сразу же выяснилось, что появление блюд в шкафу, где только что ничего не было, вызывает страх и четверо не только не осмеливаются есть, но боятся даже подойти к этой пище.