Гианэя

После ужина Муратов задержался в кают-компании, беседуя с Вестоном. В этот вечер он решил не возвращаться на свой звездолет, а переночевать на спутнике, благо в этом странном мире без тяжести можно было спать на чем угодно, как на мягчайшем тюфяке. Четыре стула, крепкий ремень, чтобы не проснуться под потолком, и постель готова. Намагниченные металлические ножки стульев, прилипающие к полу, гарантировали неподвижность ложа.

Было десять часов, когда Муратов, перед тем как лечь спать, зашел в каюту Легерье.

Он любил беседовать с умным, энциклопедически образованным начальником экспедиции. Казалось, не существовало вопроса, в котором французский ученый не чувствовал бы себя как рыба в воде. С ним можно было говорить обо всем.

Таким и должен быть настоящий астроном. Ведь астрономия — наука всеобъемлющая. Она затрагивает все области человеческого знания, от медицины до философии.

Легерье ложился поздно, и Муратов не боялся, что явится не вовремя.

«Командир Гермеса», как прозвали Легерье с чьей-то легкой руки, стоял у стены и внимательно рассматривал один из приборов, расположенных на большом, во всю стену, щите. Он обернулся при входе Муратова.

— Посмотрите! — сказал он, снова поворачиваясь к прибору. — Стрелка гравиометра не стоит на нуле. Никак не пойму, что это может значить.

Муратов подошел ближе.

С гравиометрами он познакомился во время экспедиции на «Титове». Но прибор в каюте Легерье имел уже мало общего с теми. Два года — огромный срок для техники. Знакомыми оставались только шкала и стрелка.

Муратов вгляделся.

— Мне кажется, — сказал он, — что стрелка не только не стоит на нуле, как вы сказали, но и движется. Очень медленно, но движется.

— Да, да, вы правы, — в голосе Легерье чувствовалось беспокойство. — Это очень странно. Прибор показывает наличие какой-то массы недалеко от нас. Но что это может быть?

— Встречный метеорит… — нерешительно предположил Муратов.

Он тут же мысленно выругал сам себя. Что за наивная реплика! Не мог же Легерье не подумать о такой возможности.

Вместо ответа астроном молча указал на экран локатора. Ровная черная линия не имела никаких неровностей или выступов. Радиолучи, непрерывно ощупывающие пространство вокруг астероида, не встречали препятствий.

— Испортился…

Легерье нажал на одну из бесчисленных кнопок. Засветился маленький экран, и на нем появилась внутренность каюты, занимаемой Александром Макаровым — заместителем начальника экспедиции.

— Саша! — сказал Легерье. — Посмотри на гравиометр.

Было видно, как Макаров подошел к щиту, точно такому же, какой был здесь. Раздалось удивленное восклицание.

— А теперь обрати внимание на локационный экран.

— Да, вижу! Макаров обернулся.

— Что ты на это скажешь? — спросил Легерье.

— Очень странно, даже слишком. А у тебя то же самое?

— Конечно! Я подумал было, что гравиометр в моей каюте испортился. Но не могли же испортиться оба сразу.

— В чем же дело?

— Зайди ко мне.

— Иду!

Легерье и Муратов не спускали глаз со стрелки. Она двигалась, теперь в этом невозможно было сомневаться. Что-то, не отражающее лучей локаторов, приближалось к Гермесу. Это не мог быть небольшой обломок, настолько малый, что его не «видели» мощные локационные установки. В этом случае его не заметил бы и гравиометр. Загадочное тело имело довольно значительную массу.

— Все ближе и ближе! — прошептал Легерье. — И что самое удивительное

— оно летит очень медленно.

Раздался тихий гудок радиофона.

Легерье даже не обернулся.

Гудок повторился. Муратов подошел к аппарату.

Дежурный на командном пункте флагманского корабля эскадрильи взволнованным голосом доложил о странном «поведении» гравиометра.

— Со всех наших кораблей сообщают то же самое, — сказал он.

— Знаю, — ответил Муратов. — Продолжайте вести наблюдения.

Вошедший Макаров молча подошел к Легерье. Они напряженно всматривались в гравиометр. Стрелка уже далеко отошла от нуля и продолжала медленно, крайне медленно, но неуклонно ползти дальше.

Линия на экране локатора по-прежнему оставалась невозмутимо ровной. Легерье топнул ногой.

— Да что же это такое, наконец? — раздраженно сказал он. — Общую тревогу!

Макаров нажал на красную кнопку в центре щита. Муратов знал, что в этот момент во всех помещениях спутника-обсерватории раздался дробный звонок, извещая об опасности.

Не прошло и двух минут, как в каюте начальника собрались все бывшие на борту спутника.

Не нужно было никаких пояснений. Эти люди хорошо понимали язык приборов.

Наступило тревожное, полное скрытого напряжения молчание.

Неизвестная опасность — самое неприятное испытание для психики. Самый храбрый человек невольно поддается смутному чувству страха. Что предпринять, если неизвестно, от чего надо защищаться?

И вдруг в памяти Муратова всплыло воспоминание. Он мысленно увидел напряженные лица Вересова и Стоуна, с глазами, устремленными на тот же гравиометр. И ему показалось, что он понял, что происходит.

— А не тот ли это загадочный спутник-разведчик, за которым охотились на «Титове» два года назад? — сказал он.

Легерье резко обернулся.

— Так далеко от Земли?

— Никто же не знает, куда они исчезли.