Гианэя

Опасность заключалась в старой проблеме несовместимости тканей, все еще существующей, хотя и потерявшей за последние десятилетия прежнюю остроту.

Гипслис понимал, что риск очень велик, но одновременно он не мог не сознавать, что этот риск — единственная возможная попытка спасти Гианэю. Он колебался недолго.

— Другого выбора нет, — сказал он. — Но, чтобы увеличить шансы на успех, прибегнем к облучению и введем Гианэе в спинной мозг вытяжку из спинного мозга земной женщины.

— Это очень разумно, — согласился Гиймайа. — О каком облучении вы говорите?

— Объясню потом. Это относится к последним открытиям нашей медицинской науки. — Профессор повернулся к Марине. — Вы готовы? — спросил он, даже не спрашивая, согласна ли она.

— Конечно! — радостно ответила Муратова.

Она готова была отдать Гианэе не только какую-то неизвестную ей «вытяжку», но и всю себя целиком.

Операции подобного рода производились быстро и безболезненно. Через десять минут Муратову вынесли из операционной и уложили в одной из палат.

Ее место в должности переводчика занял один из участников будущего полета на Гийанейю, испанский ученый Асанья, хорошо владевший гийанейским языком.

— Какой кровью наполним ее тело после промывания? — спросил Гипслис.

Он волновался, и только этим можно было объяснить вопрос, ответ на который был очевиден.

— А что мы можем сделать? — ответил Гиймайа, казалось не замечая странной «наивности» земного врача. — Чтобы вызвать членов нашего экипажа и взять кровь для Гийанейи, нужно время, которого у нас очень мало. Кроме того, нежелательно кровь смешивать. А хотя бы для одной промывки нашей крови уже не хватит. — Он помолчал и закончил заметно дрогнувшим голосом: — Она будет жить с вашей кровью в жилах или умрет. Третьего не дано!

Никто в городе еще не знал о случившемся. Никто из знавших здесь, в клинике, не догадался сообщить Стоуну.

Виктор Муратов должен был прилететь на проводы завтра утром.

Когда Марина очнулась, первое, о чем она вспомнила, было как раз отсутствие ее брата и первое, что она почувствовала, была радость, что его здесь нет.

— Долго я была без сознания? — спросила она у врача, сидевшего возле постели.

— Нет, не долго. Минут пятнадцать, — Могу я встать?

— Лучше полежите.

— Нет, не могу! — Марина села в постели. — Как с Гианэей?

Врач помедлил с ответом.

— Вы сами должны понимать, что шансов мало, — сказал он наконец.

— Пусть так. Но что сейчас?

— Идет подготовка к операции.

— Я пойду туда. — Она встала, но тут же покачнулась. Слабость разливалась по телу. — Дайте мне укрепляющего.

— Лучше бы вам полежать, — повторил врач.

— Они не поймут друг друга.

— Вызвали Асанью. Вы им не нужны.

— Прошу вас!

Он понимал, что ей будет легче находиться возле Гианэи, чем лежать здесь, не зная, что происходит. Пусть идет!

Марина проглотила таблетку и выпила рюмку какого-то лекарства. Потом врач помог ей дойти до двери операционной.

Но оказалось, что операция уже началась и на осторожный стук чей-то резкий голос ответил: — Не входить!

Марина опустилась на стул возле двери. Врач ушел. Она удивлялась тому, что ее сердце бьется очень спокойно, и не смогла догадаться, что это действует принятое ею лекарство. Напряжение росло с каждой секундой. Обострившийся слух улавливал шорох за дверью, но не было слышно голосов.

Молчание в операционной почему-то казалось ей угрожающим. Она чувствовала, что долго не выдержит ожидания и неизвестности. Потерять Гианэю казалось ей нестерпимым. Она всегда ее любила, а сейчас, когда каждое мгновение могло стать последним, девушка с другой планеты стала ей дорога, как родная сестра.

Через полчаса выбежавший из операционной врач бросил ей на бегу:

— Она еще жива!

И Марине показалось, что в нее вдохнули новую жизнь. Ничего не означающая фраза повлияла, как обещание: Гианэя будет жить!

В это время в операционной настроение все еще оставалось тревожным.

Операцию производил Гипслис. Гийанейские врачи не были знакомы с земными аппаратами и инструментами. Удаление испорченной крови и постепенная замена ее земной пока что шли нормально. Угрожающих симптомов не появлялось. Но они могли появиться в любую секунду.

Врачи с замиранием сердца следили за приборами. Сердце Гианэи работало пока без перебоев. Земная кровь проходила через сосуды и ткани ее тела, покидала его, заменяясь все новой и новой. Уже не осталось зараженной ядом гийанейской крови, а сердце работало. Оно словно не замечало, что наполняющая его кровь чужая — кровь чужой планеты!

Гипслис работал сосредоточенно, спокойно и четко. Он совершенно забыл, какую операцию производит. Гианэя была сейчас для него обычной пациенткой, такой же, как многие, многие другие, прошедшие через его руки.

Но иначе и не могло быть, иначе он вообще не смог бы работать.

Минуты бежали, и лица врачей постепенно светлели. Гианэя дышала глубоко и ровно. Темные пятна на ее лице исчезли.

Долгое молчание нарушил Гиймайа.

— Случайно, — сказал он, — мы произвели решающий опыт. Нужный и даже необходимый для науки. И можем поздравить человечество наших планет с успехом.

— Рано еще! — сказал Гипслис. Операция продолжалась.