Геворг Марзпетуни

– В Гарни мне казалось, что я свыклась со своей судьбой. Я решила забыть о себе и посвятить свою жизнь служению народному благу. Единственным путем к этой цели был приезд к тебе. Я хотела исцелить твои печали, успокоить твое сердце и заставить тебя вернуться в столицу, к престолу и двору. Народ и войска ждали твоего возвращения. Ты мог бы этим воспользоваться. Воодушевленная этой мыслью, я приехала в Какаваберд. Но ты очень холодно принял меня. Тебе казалось, что я приехала насмехаться над твоим поражением. Одного этого подозрения было достаточно, чтобы перевернуть мне сердце. И чем сильнее я чувствовала твое безразличие, тем больше загорался во мне ад ревности… Тогда я, желая сделать тебе больно, сказала, что вся страна знает о твоей преступной любви, что войско и народ раздражены против тебя, что все княжеские дома отвернулись от нас, что духовенство осуждает твое поведение… Увы, мне казалось, что этими словами я отрезвлю тебя, но я жестоко ошиблась. Каюсь, я поступила, как слабая любящая женщина. Я не могла вынести твоего безразличия и, забыв о своем обете, стала жертвой ревности, безжалостно терзавшей мое несчастное сердце. Все это кончилось тем, что ты впал в отчаяние и не только не вернулся в столицу, но переехал на Севан, чтобы жить здесь с монахами. Я поняла свою ошибку, увидела последствия своего необдуманного поступка и жестоко раскаялась, но было уже поздно. Сколько, сколько раз я хотела подойти к тебе и попросить прощения… Но ты избегал меня, не хотел встречаться наедине, слышать мой голос и видеть мои слезы. О, если бы ты знал, как я страдала!..

Так прошли месяцы, и я не могла найти удобной минуты, чтобы поговорить с тобой. Но когда прибыл гонец и сообщил о взятии Бюракана и об истреблении бюраканцев арабами, я пришла в ужас. Это поразило меня, как небесный гром. Я вспомнила свой обет и решение, вспомнила о преступлении, совершенном мной… «Если бы ревность не овладела мной, Ашот вернулся бы на престол, князья присоединились бы к нему и войско двинулось бы уже на врага…» – подумала я. От отчаяния я чуть не бросилась в озеро… Но опомнилась и решила во что бы то ни стало поговорить с тобой наедине. Вот ради чего я нарушила твою уединенную прогулку. Может быть, это неприятно тебе, но другого выхода у меня нет. Опасность близка, и дольше медлить невозможно.

– Чего ты просишь у меня? – спросил царь.

– Чтобы ты вернулся в столицу, взошел на престол, объединил вокруг себя армянских князей, собрал войска, изгнал чужеземцев и избавил страну от бедствий.

– Ты хочешь, чтобы Ашот Железный царствовал?

– Да, царствовал, как прежде.

– Желание твое доброе, но выполнить его я не могу.

– Почему?

– Причин к тому много.

– Познакомь меня с этими причинами, если тебе кажется, что я их не знаю.

Царь не ответил. Отвернув лицо к озеру, он молчал.

– Неужели эти причины сильнее, чем воля Ашота Железного? – заговорила царица, желая задеть его самолюбие.

– Воля Ашота Железного? Ашот Железный сейчас слабее, чем тростник в долине, который колеблется даже от дуновения легкого ветерка.

– Зачем ты приводишь меня в отчаяние, повелитель мой и царь? – прошептала царица.

– Я не хочу приводить тебя в отчаяние. Я говорю правду.

– Но ты был когда-то силен, как лев пустыни…

– Чье рычание наводило дрожь на других зверей, – прервал царь.

– Да.

– Однако и лев болеет и умирает.

– Конечно, но с годами, когда наступает старость.

– Или когда охотник поражает и разбивает его сердце!

– Кто же этот непобедимый охотник, который так сразил тебя? – подозрительно спросила царица.

Царь грустно улыбнулся и ничего не ответил.

– Ты не хочешь говорить?

– Я не хочу огорчать тебя, – ответил царь, продолжая смотреть на озеро.

– Боже мой! – воскликнула Саакануйш. – Ты боишься причинить мне огорчение! Мой любимый, я теряю рассудок.

– Есть истины, которые может выслушать только мужчина.

– Ну, так испытай мою силу.

– Хорошо, выслушай меня. Ты меня спросила, кто тот охотник, который поразил сердце льва? Я скажу тебе. (Царица напрягла слух.) Это – женщина…

– Женщина? – прервала его царица.

– Вот видишь, ты уже потеряла хладнокровие.

– Продолжай, я не буду больше мешать, – сказала Саакануйш и опустила голову.

– Милый друг, мы жалкие игрушки в руках могущественной природы, – продолжал царь. – Напрасно люди придумывают законы и правила для управления тем, чем должна управлять только природа и над чем она является самодержавным властелином… Я говорю о людских сердцах. Ты меня любишь, не так ли?

– Зачем ты спрашиваешь?

– Отвечай, любишь или нет?

– Люблю безграничной любовью.

– Хорошо. Скажи тогда, что может сделать против этого закон, учрежденный людьми? Может приказать, чтобы ты перестала любить?

– Наоборот, закон освящает мою любовь, потому что я люблю своего законного супруга.

– А если бы ты полюбила другого?

– Христианская добродетель, которой я всегда следовала, не разрешила бы мне думать о незаконной любви. А когда человек не думает о незаконных делах, он никогда их не совершает.

– Любовь не знает границ. Как быть человеку, который полюбил того, кого не имел права любить?