Геворг Марзпетуни

– Тогда это сделает за нее поддержка могущественного Саака Севада, – сказал князь уверенно. – Отряд храбрецов, который я ему дал, – залог обручения. Он сказал: «Я в долгу перед тобой». Мы поняли друг друга, и царевич вспомнит свое обещание, тем более что и в будущем ему нужна будет моя помощь.

– Значит, моя Саануйш будет царица? – спросила я твоего отца.

– Да, я решил это, как только царевич въехал в Гардман, – ответил князь твердым голосом.

– В этот день, моя дорогая Саануйш, была решена твоя судьба.

5. О том, какие препятствия угрожали судьбе Саакануйш

– Войско царевича уже до прихода в Гардман, – продолжала Седа, – вступило в бой с отрядом арабов, находившимся в Бердадзоре. Царевич разбил и рассеял их. В этом сражении один из соратников царевича оказался ранен и вынужден был остаться в нашей крепости до выздоровления. Это был князь Геворг Марзпетуни. Князь был ранен в правую руку. Его лечил опытный лекарь. Хотя рана и не была опасной, но нуждалась в длительном лечении. По приказу Севада, я стала ухаживать за больным, и, чтобы он не скучал, сидя около него, подолгу беседовала с ним. Князь Геворг был милым и добрым человеком. Вскоре мы подружились. Он рассказывал о военных событиях и поведал о царевиче много такого, что внушило мне добрые чувства к нашему будущему государю. Во время одной из бесед я сказала князю Геворгу:

– Мне кажется, что гардманская княжна будет супругой царя.

– Почему ты так думаешь? – спросил он.

– Князь Севада высказал такое желание, – сказала я. – Если бы князь не имел твердой надежды, он не стал бы говорить об этом.

– Его желание не осуществимо, – загадочно ответил Марзпетуни.

– Почему? – спросила я изумленно.

– Это тайна, выдать которую я не могу, – ответил он.

Говоря откровенно, я очень опечалилась. Князь Геворг был другом царевича и, насколько я его узнала, серьезным и скромным человеком. Он не мог говорить необдуманно. Его слова встревожили меня. «Что же может воспрепятствовать этому союзу?» – думала я. После тревожных размышлений я решила во что бы то ни стало узнать от князя эту тайну. Однажды, когда я, наложив на рану прописанное врачом снадобье, стала ее перевязывать, князь сказал мне улыбаясь:

– Чем мне отблагодарить тебя, сестра Седа?

– Благодарить меня, князь, не надо, – сказала я. – Если армянина ранят на поле боя, долг каждой армянки исцелить его раны.

– Нет, сестра Седа, я в долгу перед тобой и буду очень рад, если ты скажешь, чем я могу тебя отблагодарить.

Я улыбнулась.

– Ведь ты мне скажешь, сестра Седа? Не правда ли? – снова спросил князь.

– Я не сделала ничего, заслуживающего благодарности, – ответила я. – Но если ты хочешь оставить меня в долгу перед тобой, то, пожалуй, я скажу, чего мне хочется.

– Говори, умоляю тебя, – сказал князь.

– Открой мне тайну, которая мешает царевичу жениться на дочери князя Севада.

Князь улыбнулся и ничего не ответил.

– Разве это так трудно сделать? – спросила я.

– Очень трудно, сестра Седа. И я вдвойне буду тебе обязан, если ты возьмешь обратно свою просьбу.

– Нет, или это, или ничего!

Князь покачал головой:

– Эту тайну не знает даже моя жена, княгиня Гоар. Прости меня, сестра Седа, ты, конечно, почтенная женщина, но я вообще боюсь доверять тайны женщинам.

– Ах, князь, это старое заблуждение, переходящее от отца к сыну, – сказала я. – На самом деле женщины умеют молчать лучше, чем мужчины.

Князь рассмеялся.

– Ты с этим не согласен?

– Мы с тобой друзья, сестра Седа, и потому мне нет надобности скрывать от тебя свои взгляды, – сказал князь. – Женщины крепко хранят только свои любовные тайны, а для всего остального уста их раскрыты.

Я засмеялась, потому что в душе была согласна с ним.

– Но я в этом отношении совсем не похожа на других женщин.

– Все женщины говорят о себе то же самое, – заметил, смеясь, князь. – Ни одна из них не хочет походить на другую. Но в жизни я еще не встречал хотя бы двух женщин, не схожих между собой. И как раз лучшая из них оказывалась самой слабой.

– Ты так плохо говоришь о нас, что я могла бы обидеться и взять свою просьбу обратно, – сказала я князю. – Но я не обижаюсь, в твоих словах есть доля правды. Своим примером я хочу доказать, что существуют на свете и такие женщины, которые умеют молчать.

– Я ждал, когда ты это скажешь, сестра Седа. Теперь я могу исполнить твою просьбу, не нарушая своего долга, – серьезно произнес князь. – Я сообщу тебе тайну, которая известна только мне, как другу и соратнику царевича. Надеюсь, что эта тайна умрет в твоем сердце.

– Да, – подтвердила я.

– Царевич не может жениться на дочери князя Севада потому, что он любит другую, которой он предан душой и сердцем, – сказал князь почти шепотом.

– Кого, Седа, кого? Жену Цлик-Амрама, да? Скажи скорей, ее назвал князь? – вскочив с места и почти задыхаясь, воскликнула царица.

– Сейчас, милая, сейчас. Не торопись. Этим ты ничего не изменишь, не мучай же зря себя.

– Ах, Седа, ты испытываешь мое терпение… Что ты медлишь?

– Я вовсе не медлю.

– Значит, жену Цлик-Амрама?

– Нет.

– Но кого же?

– Цлик-Амрам тогда не был женат.