Герцог северных пределов

Наше слияние в какой-то мере решит эту проблему. Смешавшись с моей душой, аркана перестанет поглощать энергию из проколов, а станет пускать ее на наше усиление, перерабатывая ее. Она прекратит расти, зато ей и не нужно будет больше ничем питаться. Нейтральная магия этого мира будет рассматриваться после такого только как материал для плетений. Всё это ослабит напряженность Разума, что, несомненно, для нас очень хорошо.

Это было… больно. Слово «больно» не совсем подходит. Мне показалось, что меня попросту разрывает, расщепляет на мелкие части, практически атомы.

Когда я говорил «давай», я не представлял, что меня ждет. Наверное, никакая физическая боль никогда не сможет посоперничать с той, что я испытывал в момент своего слияния с арканой. Я никогда не пойду на это еще раз.

Я оглох и ослеп. Я превратился в кусок воющего мяса, который катался по каменному полу и сгреб ногтями грудь, словно пытаясь выдрать тот плазменный жар, который будто кислота выжигал мне все внутренности.

Наверное, я мог желать тогда смерти, даже понимая, что даже она не избавит меня от этой боли, ведь душа бессмертна. Вот только мысли мои расплавились в кипящем болезненном жаре. Я не понимал, что происходит. Не желал ничего. Я переставал существовать.

Нельзя соединить две сущности просто так. И невозможно безболезненно влить в нее что-то чужеродное. Душа целостна изначально, а это значит, если вы желаете смешать ее с чем-то иным, то для начала все придется разрушить. Необходимо помнить, что после подобного душа станет чем-то совершенно иным.

Спустя вечность боль утихла. Я открыл глаза и понял, что перестал быть человеком. Кое-как поднявшись на ноги, я выбрался из сокровищницы и поднялся в свою комнату. Рухнув на кровать, я буквально сразу погрузился в сон, решив оставить все мысли на завтра.

Глава 7

Проснулся я на рассвете. Мое пробуждение сложно назвать простым словом «проснулся». Скорее просто включился. Только что я не существовал, а в следующую секунду изучаю знакомый мне потолок, который как-то изменился.

Медленно оглядевшись, я понял, что изменился не только потолок, но и весь окружающий меня мир. Он стал будто бы объемнее. И непонятно, то ли ему добавили красок, то ли глубины.

В дверь постучали. И звук этот заставил меня прислушаться. Мне кажется, раньше он звучал иначе.

– Войдите, – разрешил я, рукой прикасаясь к горлу. Отчего-то мне показалось, что в одном простом слове сокрыта целая вселенная. Звук. Я хорошо знал, что всегда мог говорить. И в то же время я помнил, что возможности говорить у меня никогда не было. Это было похоже на то, как прозреть, будучи до этого всю жизнь слепым.

Весь мир был таким и знакомым и незнакомым.

Дверь открылась с тихим скрипом, и в комнату вошла Матильда. Она смотрела с тревогой и теплом. А я, сев на кровати, новым взглядом смотрел на эту женщину. Она была другой. Раньше мне казалось, что Матильда просто пожилая женщина с уютной внешностью, сейчас же я видел нечто совершенно иное. Она будто сияла. Вокруг нее что-то переливалось всеми цветами радуги, а внутри в такт биения сердца пульсировала сверкающая звезда. Матильда была прекрасной. Человек, с удивительно чистой, сверкающей душой. Физическая оболочка мало меня волновала, ведь она смертна и когда-нибудь просто прекратит функционировать, превратившись в простой перегной.

Я видел то, чем она являлась на самом деле, и не понимал, зачем боги или создатели заковывают эти удивительные души в куски обыкновенной плоти.

Встряхнувшись, я замер, прислушиваясь к себе. Наверное, я изменился, вот только не мог сказать, что теперь во мне стало другим.

– Что случилось, Матильда? – спросил я, стараясь смотреть не на душу, а именно на лицо, которое оставляло меня совершенно безразличным. Наверное, то же самое я бы ощущал, смотря на камень у дороги или кусок дерева.

– С вами все хорошо, милорд? Уже почти вечер, а вы до сих пор в постели, – сказала она, а я, прикрыв глаза, вслушался в ее голос.

Странно, я ведь умел раньше говорить и слышать, так почему же теперь простые звуки чужого голоса кажутся мне такими необычными?

– Все нормально, Матильда. Я просто устал с дороги, – сказал я, открывая глаза и вставая.

Женщина продолжала как-то странно смотреть на меня. Казалось, будто она что-то пытается вспомнить.

– Что-то еще? – поинтересовался я, рассматривая помятую одежду. Нужно переодеться, а потом сходить в сокровищницу и посмотреть, как там камень. Затем необходимо прочитать книги, которые мы отыскали на горе. Нет, для начала надо узнать, как там текущие дела в моем герцогстве. Это ведь важно, не так ли? Думаю, теперь это перестает иметь хоть какой смысл. Впрочем, пусть даже после моего ухода все это рухнет, опыт останется со мной.

– Вы как-то изменились, милорд, – отозвалась она, старательно вглядываясь в мои глаза.

Я пожал плечами, отворачиваясь.

– Все мы меняемся. Меня просто долго не было, Матильда. Я, наверное, просто подрос, – ответил я, а потом, повернувшись, улыбнулся женщине.

Она тут же встрепенулась, заулыбалась.