Герцог и я

— Но я никогда не смогу выйти замуж, это вы знаете. — Она снова приблизилась к нему настолько, что ощутила тепло его тела. — На мне будет поставлен крест. У меня не будет ни мужа, ни семьи… Ни детей…

— Перестаньте! — закричал он. — Ради всех святых! Остановитесь!

Энтони, Бенедикт и Колин повернулись на его крик и хотели приблизиться, но Дафна, отчаянно мотая головой, остановила их.

— Почему вы отказываетесь на мне жениться, Саймон? — спросила она негромко. — Я знаю, вы меня любите… В чем же дело?

Он провел рукой по лицу, сморщился от боли. Черт, дело не только в синяках — болят виски. У него никогда раньше, насколько он помнит, не бывало головных болей…

Дафна… Зачем она подошла ближе? Кто ее просил? Зачем притронулась к его плечу, к щеке?.. Зачем она так? Он же ослаб… У него болит голова… Совсем нет сил сопротивляться…

— Саймон, — услышал он ее шепот, — спасите меня…

И она победила.

Глава 12

Дуэль, дуэль, дуэль… Есть ли в наше время что-нибудь более романтическое, возбуждающее и глупое?

Слуха вашего автора достигло сообщение о том, что на этой неделе она (то есть дуэль) чуть не про-

Изошла в одном из отдаленных уголков Риджентс-парка. Поскольку дуэли запрещены, ваш автор не станет называть имена участников, но, да будет вам известно, сам автор не перестает осуждать этот варварский способ разрешения споров и обид.

К великому счастью, в те минуты, когда этот выпуск «Хроники» станет достоянием благосклонных читателей, два идиота-дуэлянта (автор поостерегся бы называть их джентльменами, ибо этот ранг предполагает наличие в головах хотя бы капли разума, который как раз отсутствовал в то раннее утро у обоих неназванных) положат свои пистолеты на место.

Что же помешало им претворить в жизнь свое дьявольское намерение? Рискну предположить, что некий добрый ангел одарил их с небес мудрой улыбкой, которая развеяла в дым безрассудство и злобу.

Если предположение вашего автора правдоподобно, ему остается молить Господа, чтобы Он чаще велел своим добрым ангелам заглядывать в наши гостиные и танцевальные залы. Это значительно способствовало бы мирному общению людей и вообще улучшению нравов на нашей грешной планете.

«Светская хроника леди Уислдаун», 19 мая 1813 года

Саймон отнял руку от глаза и встретился со взглядом Дафны.

— Я женюсь на вас, — ответил он тоже шепотом, — но вам надо знать…

Фраза осталась неоконченной, ибо ее прервал радостный вопль Дафны, сопровождавшийся сильным, тоже радостным толчком в плечо собеседника.

— О, Саймон! Вы не пожалеете!

В глазах ее стояли слезы. Это были слезы счастья.

— Я сделаю вас счастливым, Саймон! Обещаю! — повторяла она. — Очень счастливым… Вы никогда не пожалеете…

— Постойте, — сказал он, слегка отстраняя ее. Ему было трудно наблюдать такое искреннее проявление радости. — Сначала послушайте.

Она продолжала улыбаться, но в глазах мелькнуло беспокойство.

— Послушайте, — продолжал он, — и тогда решайте, связывать ли со мной вашу жизнь.

Она слегка прикусила нижнюю губу и кивнула.

Саймон набрал в дрожащую грудь побольше воздуха. Как сказать ей то, что он собирается и должен сказать? И что говорить? Всю правду или только часть ее? Но ведь необходимо, чтобы она поняла… Если уж собирается стать его женой… Если намерена, как говорит, сделать его жизнь — их жизнь — счастливой…

Он судорожно сглотнул.

А он сам? Чем может ответить ей? Хотя бы честным признанием о себе. О своих намерениях и планах в жизни… Если будет жить…

Он должен дать ей последнюю возможность отказаться от брака, которым она хочет — он понимает это — в первую очередь спасти его.

— Дафна… — произнес он, и, как всегда, звук ее имени расслабил мышцы рта, овеял мгновенным теплом захолодевшую душу. — Дафна, если вы станете моей женой…