Герцог и актриса

Шарлотта оказалась в прихожей и с нескрываемым любопытством начала разглядывать убранство, отражавшее вкус хозяина, – мраморный пол, тяжелые лакированные дубовые панели стен, красивые статуэтки на изящных полочках. Слева от двери – стол, на котором нет ничего, кроме вазы с цветами, видимо, недавно срезанными. Возле стола стоял единственный стул в стиле Людовика XV, обитый коричневым бархатом. У себя над головой Шарлотта обнаружила огромную хрустальную люстру, которая должна была ярко освещать прихожую не меньше чем сотней свечей. И это всего лишь прихожая…

Она подавила вздох. Пользующийся репутацией отъявленного донжуана герцог Ньюарк, несомненно, имел деньги – лучшую приманку в мире.

Справа отворилась дверь, и на пороге снова появился камердинер.

– Прошу вас пройти сюда, леди Шарлотта. Его светлость примет вас у себя в кабинете.

Она молча наклонила голову и последовала за стариком, постукивая каблучками по мраморному полу. Вслед за камердинером она прошла по длинному коридору, на стенах которого были развешаны фамильные портреты.

Наконец камердинер остановился перед большой дверью и постучал. Для храбрости Шарлотта набрала побольше воздуха в грудь и крепко сжала обеими руками шнурки ридикюля. Камердинер громко назвал ее имя, и Шарлотта вошла в комнату.

Едва она увидела герцога, как сердце ее сильно забилось. Ньюарк во всей своей красе восседал за массивным письменным столом и что-то писал, он даже не поднял головы и не взглянул на незваную гостью. Льющиеся из окна солнечные лучи золотили его волосы.

У него была безупречная кожа, в чем Шарлотта уже могла убедиться на прошлой неделе, рассматривая его при свете гримерных ламп. Острый взгляд карих глаз скрывали густые ресницы. Тяжелый, резко очерченный подбородок не позволял усомниться в сильном характере, даже когда герцог улыбался. А улыбался он часто. Весь его облик был впечатляющим и значительным, и Шарлотте казалось, что он прекрасно это знает. Не было сомнений, что он с удовольствием поддавался женским чарам. Но все это сейчас не имело значения. Шарлотта твердо намеревалась получить от него гораздо больше, чем он мог себе вообразить.

– Леди Шарлотта Хьюз, ваша светлость, – повторил камердинер.

Шарлотта вздрогнула, вернувшись к реальности из мира своих размышлений, а герцог, бросив взгляд на только что написанный им текст, встал и расправил плечи.

– Добрый день, леди Шарлотта. Входите, пожалуйста, присаживайтесь.

Шарлотту немного обидело, что он даже не удосужился посмотреть в ее сторону, но выдержка ей не изменила, ее согревала мысль об удивлении, которое предстояло перенести герцогу.

Кивком отпуская камердинера, герцог снова сел. Старый слуга вышел из кабинета и плотно затворил дверь.

Шарлотта подошла к столу, двигаясь как можно медленнее, и села в кожаное черное кресло напротив. Герцог продолжал делать вид, что его до крайности занимают лежащие на столе бумаги. Возможно, они и в самом деле были для него важными.

– Прошу прощения, буквально через минуту я буду весь к вашим услугам, – совершенно равнодушно произнес он.

Шарлотта сидела на краешке кресла с самым кротким выражением лица, выпрямив спину, как и положено добропорядочной леди. Кабинет герцога был выдержан в темно-зеленых и коричневых тонах; в камине справа от кресла, в котором устроилась гостья, потрескивали горящие поленья.

Наконец Колин поднял глаза, опустил перо в чернильницу и, вальяжно откинувшись в кресле-качалке, с нескрываемым любопытством посмотрел на Шарлотту.

– Вы забыли дома ваши очки, – заметил он с лукавой усмешкой.

Шарлотта старалась не смотреть на его рот, на красиво очерченные чувственные губы, которые она дерзко поцеловала неделю назад.

– Я пользуюсь ими только для чтения, ваша светлость, – мягко проговорила она. – Иногда музицирую в очках, чтобы лучше разбирать ноты. Ну и вышиваю в очках.

– Да-да, конечно. – Он слегка наклонил голову набок и почесал подбородок. – Вы очень красивы, леди Шарлотта.

Комплимент застал ее врасплох; Шарлотта потупила глаза и покраснела. Она ни секунды не сомневалась, что этими словами герцог всего лишь отдал дань светской вежливости, желая смягчить сухость, проявленную им вначале. И тем не менее она смутилась, потому что лишь немногие мужчины, которые знали ее как Шарлотту Хьюз, считали ее красивой, а так открыто, как герцог, еще вообще никто не говорил об этом.

– Благодарю вас за любезность, ваша светлость, – немного помолчав, ответила она.

Колин переплел пальцы, продолжая разглядывать Шарлотту.

– Вы так и не собрались еще выйти замуж? – спросил он с открытой иронией.

Шарлотта в смущении теребила застежку на ридикюле, сердце у нее билось все чаще. Она поняла, что Колин по-прежнему не узнает в ней несравненную Лотти Инглиш.

Это внушало надежду, и Шарлотта решила использовать его невнимательность в своих интересах.

– Замуж? – повторила она, прикидываясь, что удивлена его вопросом.

Он небрежно пожал плечами:

– Ваш брат говорил, что вы отказали нескольким претендентам на вашу руку. Уверен, что их у вас должно быть много.