Герцог

— Расскажи мне еще про Дудли, мой друг. Я когда-то была влюблена в его деда, старого развратника. Слышала, что он выступил против Фокса (а ведь никто никогда не осмеливался этого сделать) и вышел сухим из воды, хотя потом скрывался два года в одном из своих отдаленных поместий в Кенте.

Джилз с удовольствием выложил все, что знал про Дудли, но, поскольку упомянутые события произошли до того, как кузен герцога появился на свет, приходилось рассказывать о Дудли-внуке.

— Это самая скучная часть истории, моя леди. Он остался в Кенте и обзавелся там дюжиной детей. В нем нет ни капли того бесстрашия, которое было свойственно его деду. Он любитель спокойной, скучной жизни.

Джилз с опаской посмотрел на Яна и добавил:

— Почти как наш Ян. Он часто забывает о преимуществах своего положения и думает, словно купец, только о новых акрах земли. Признайся, Ян, ведь ты любишь спокойную, тихую жизнь. Мне кажется, будь твоя воля, — он посмотрел внимательно на Фелисити, — жил бы спокойно и растил бы дюжину-другую таких же гигантов, как ты. Нет, скорее одну дюжину, больше твоя жена, боюсь, не выдержит.

— Джилз, сейчас я посажу тебя в хаггис, — сказал герцог, — или лучше скину из окна твоей спальни на ту пушку.

Он улыбнулся, но, взглянув на Фелисити, снова сделал серьезное лицо.

— Да, я, признаться, люблю жить за городом. Мне нравится удить рыбу в озере Кармайкл и отдавать улов на кухню моему повару. Мне нравится носиться на лошадях по полям и стрелять фазанов в лесу. Кроме того, обожаю лазить по развалинам римской эпохи и того, разрушенного Генрихом VIII, аббатства. Там мир, покой и вековая пыль, совершенно отличная от той, что я видел в Лондоне. И если бы к этому всему добавить дюжину маленьких сорванцов вроде Фионы, то вскоре бы весь Суффолк был населен моими отпрысками.

Фелисити уронила вилку в неизвестную ей еду и уставилась на Яна.

— Наверное, вы шутите, мой дорогой Ян. Мне нравится быть за городом на Рождество и я не прочь покататься на лошадях, но кому нужны эти дурацкие развалины? Там пауки, пыль и грязь. Кроме того, терпеть не могу рыжеволосых детей, они кажутся мне вульгарными.

Она откинулась на стуле и улыбнулась.

Глава 20

Брэнди сжала в руках бокал с вином и сказала таким тоном, какого ни разу еще герцог от нее не слышал:

— Моя маленькая сестра не вульгарна, леди Фелисити. Вульгарность, как мне кажется, это черта в людях, которая позволяет им не мучиться совестью, обидев другого. Вульгарность выражается в отсутствии манер и благородства и, кроме всего прочего, недостатке мозгов, для того чтобы скрыть обиду за сладкими словами.

Фелисити заставила себя рассмеяться.

— Мисс Робертсон, я совершенно не хотела никого обидеть. Ведь ваша сестричка помогает вам ловить рыбу, не так ли?

Ян резко ответил:

— Фиона, кроме ловли рыбы, еще много чего умеет делать. А Брэнди относится к девочке как к собственному ребенку, своему малому дитяте.

— Малому дитяте, ваша светлость? Все эти странные шотландские слова: «ага» вместо «да» и «малый» вместо «маленький» — вы заставляете меня думать о том, что я в другой стране. Прошу вас убедительно, говорите по-английски.

— А вы и есть в другой стране, — сказала Брэнди, — и здесь мы разговариваем по-шотландски. Может быть, вам стоит поучиться нашему языку, вместо того чтобы навязывать нам свой английский?

Клод, до этого делавший вид, что не участвует в споре, сказал, кашляя:

— Мне кажется, вы совершенно правы, леди Фелисити. Нам стоит послушать, как вы говорите, и постараться не раздражать ваш слух нашим шотландским говором. Разумеется, вы в Шотландии, но вы наш гость.

Фелисити не могла понять, шутит он или нет, и, решив, что не шутит, подумала, что вот наконец-то попался хоть один приличный человек в этой чертовой Шотландии. Она благодарно кивнула Клоду. Как девчонка могла обвинять ее в недостатке мозгов?

Леди Аделла подлила масла в огонь.

— Так, значит, Ян, вам не нравится жить в городе, тогда, может быть, мне стоит прислать вам Брэнди пораньше?

Леди Фелисити холодно заметила:

— Боюсь, леди Аделла, что мы с его светлостью довольно долго будем в свадебном путешествии. Неужели у вас нет каких-нибудь родственников, скажем, в Эдинбурге? Мне кажется, эдинбургское общество больше подойдет ей, чем лондонское.

Джилз, быстро взглянув на Фелисити и увидев злобу в уголках ее рта, вздрогнул. Конечно же, будущая герцогиня не могла не заметить огромные агатовые глаза Брэнди, внутри которых, без сомнения лучился огонек романтики, и свет в комнате, такой мягкий, придавал старшей внучке леди Аделлы особое очарование.

Фелисити была слишком неопытна, чтобы понять эту девочку. Джилз подумал, что у Брэнди язык, как у змеи: готов излить свой яд на каждого, кто поднимет руку на то, что она любит.

Фелисити, кроме всего прочего, слишком уж недвусмысленно выражалась. В другой ситуации Джилз готов был поклясться, что Фелисити сможет очаровать даже волынку в руках музыканта и заставить ее пойти за собой. Она пыталась сделать и сейчас то же самое, но безуспешно. Ян постоянно попадался на эту удочку, впрочем, не он один.