Герцен

"Минута разочарования" — так назвал реформу не кто иной, а сам император всероссийский Александр II. А В.И. Ленин писал, что разочарование вылилось в усиление крестьянских восстаний после реформы, которая была "бессовестнейшим грабежом крестьян". Освобождение "было рядом насилий и сплошным надругательством над ними. По случаю "освобождения" от крестьянской земли отрезали в черноземных губерниях свыше1/5 части. В некоторых губерниях отрезали, отняли у крестьян до 1/3 и даже до 2/5 крестьянской земли. По случаю "освобождения" крестьянские земли отмежевали от помещичьих так, что крестьяне переселялись на "песочек", а помещичьи земли клинком вгонялись в крестьянские, чтобы легче было благородным дворянам кабалить крестьян и сдавать им землю за ростовщические цены. По случаю "освобождения" крестьян заставили "выкупать" их собственные земли, причем содрали вдвоеи втроевыше действительной цены на землю".

Крестьянская "великая" реформа проводилась пулями, штыками, розгами. Крестьяне же ответили на "освобождение" массовыми выступлениями. По секретным отчетам III отделения только в 1861 году в России волнения крестьян захватили 1370 имений. Причем в 717 имениях были введены войска. В результате 140 убитых и 170 раненых. По эти цифры не отражают полной картины крестьянских волнений в ответ на реформу. Особенно сильными, получившими широкий отклик, были крестьянские волнения в Казанской и Пензенской губерниях, в селах Бездна, Кандеевка, Черногай. Так, в селе Черногай до 4 тысяч крестьян с красными знаменами (они на Руси известны еще со времен Степана Разина), с криками "Воля! Воля!" двинулись из деревни, провозглашая: "Земля вся наша!" Войска их встретили выстрелами. А в селе Кандеевка в ответ на ружейный огонь крестьяне выкрикивали: "Все до одного умрем, но не покоримся!" И в Кандеевке было убито 8 человек, 27 ранено. В селе Бездна убитых и раненых оказалось 350 крестьян.

А.В. Никитенко, многолетний цензор, человек, хорошо осведомленный, записал в дневнике: "Однако добродушный русский народ, который, по словам Погодина, встретил свободу с умилением сердца, кротко и благодарно, начинает в разных местах проявлять свое вековое невежество и грубое непонимание закона и права". Погодин же выступил с "грамотками", которыми хотел "возбудить в крестьянах благодарность и внушить терпение". Расстрелы означали, что правительство перешло в наступление. Но и радикально-демократические круги стали боевитей, особенно студенческая молодежь. Студенческие волнения охватили в 1861 году целый ряд учебных заведений, и Шелгунов с полным основанием мог заявить: "Мы серьезно считали себя "накануне"… То было время самого славного возбуждения". Появившиеся в России прокламации и воззвания "К молодому поколению", "Великорус" уже намечали планы наступления на царизм.

Конец весны и начало лета 1861 года было пиком крестьянских волнений в ответ на реформу. Они охватили 32 губернии. "Колокол" под воздействием вестей, доходящих из России, меняет свою программу. В центре его внимания по-прежнему стоит крестьянский вопрос. Но теперь уже Герцен и Огарев освещают его с позиций оценки проведенного царизмом "освобождения".

Не сразу до Лондона дошли полностью "Положения". Поэтому и первый отклик Огарева — статья "Начало русского освобождения", опубликованная в "Колоколе" 15 апреля 1861 года, звучала еще надеждой. "Живой восторг от великого начинания еще слишком волнует нас, чтоб можно было хладнокровно проследить все противоречия и ошибки нового положения…" Более того, Огарев уверен, что "Александр II будет настолько честен и искренен, что примет… имя Освободителя… не от Сената, а от народа…". Но когда в Лондон прибыли все так называемые "местные" Положения, Огарев публично возмутился: "Старое крепостное право заменено новым. Вообще крепостное право не отменено. Народ царем обманут".Разбирая Положение, Огарев доказывает, что помещики не имеют прав на землю, на выкуп, он призывает крестьян "твердо стоять между собой, чтобы вся земля была земская". "Колокол" регулярно печатает информацию о крестьянских волнениях, эта информация была и всеобъемлющей и точной. В этих выступлениях крестьян Герцен увидел революционный народ и "безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма", как писал В.И. Ленин.