Ворон хрипло каркнул, его глаза стекленели. Исцеление ран не работало — видимо, для разрубленной пополам птицы его было мало. Но было и другое решение. Осторожно держа птицу в руках, я сложила плетение, сочетавшее в себе «исцеление ран», «перенос жизненных сил» и «поднятие сильной нежити». Я включила все усилители, которые имела и влила в плетение кроме маны ещё и щедро зачерпнутую энергию смерти и боли, которую предоставили подыхающие у ног рыцари. Тушку птицы обволок тёмный дым, сквозь который я не могла видеть даже ощущением маны. А потом дым рассеялся.
Потом новые навыки. Всё потом. Потому что ворон пошевелился, открыл глаз и слабо каркнул, отчего из клюва вылетело маленькое облачко дыма.
— Напугал ты меня, засранец, — выдохнула я, — а ведь говорила не лезть!
«Если бы я не полез, ты бы умерла» — услышала я слабую мысль.
— Знаю. Спасибо, — я сморгнула слезу, — Сможешь теперь о себе позаботиться и переждать?
Ворон утвердительно каркнул и выпрямился, расправил крылья. Его тело окутал чёрный дым, и он исчез. Я моргнула.
«Мда. Ну что ж, лучше так, чем мёртвым. Наверное,» — подумала я.
Они-то тут при чём? Ладно, разберёмся. А пока надо обратно на площадь.
Я огляделась. Дверь обвалилась, окна были запечатаны ледяной стеной, включая то, через которое влетел Хугин, но лестница наверх уцелела. Я поднялась на второй этаж, но там окна всё ещё были закрыты стеной льда. Ещё один пролёт лестницы — здесь уже за окнами виднелось ночное небо, я ринулась к ближайшей раме и выглянула наружу.
Аколиты ордена наседали на магов, сдерживаемые только Тиной. Демоница приняла свою истинную форму и рубила святых воинов огненным мечом, но и сама получала раны. Ягена и остальных же оттеснили почти в центр площади. За спинами наступающих храмовников на брусчатке темнели трупы павших орков и рыцарей, но по счастью никого знакомого.
—
—