Героиня по вызову 3

— Только один человек виноват в произошедшем – тот самый, кому я два болта в башку всадила! И она сделала то, что сделала потому, что это посчитала нужным. Это она обрекла на смерть селян, она натравила их на нас. Мы с ней даже конфликта не имели. Так что хотите кого-то винить – вините её.

— Но мы могли… — начала возражать Рие, но Тина снова её прервала.

— Не могли! Можно винить себя за то, что вы не успели предусмотреть действия психопата, но брать на себя вину за его действия – полная глупость. Успокойтесь, обе! Пейте своё вино, плачьте от горя и отходите от произошедшего, но не смейте, НЕ СМЕЙТЕ винить себя за действия Анабеллы. Это ясно?

Мы с Рие синхронно кивнули.

— Хорошо, тогда почтим память невинных в тишине, а потом пойдём к ребятам. Возражения будут?

Возражений не последовало.

***

Напиваться мы не стали – слишком безответственно. Вместо этого просто посидели за кружками минут двадцать, после чего продолжили дела. Тина отправилась на кухню к шаманам, мы с Рие пошли в зал. Там блондинка проверила каждого раненого. Ларган раздал им мерзко пахнущую настойку на травах, которая должна способствовать заживлению ран и обладала, по его словам, «способностью отгонять ночных демонов», после чего накормил, так что теперь бойцы в основном спали. Деревенские старались их не тревожить, негромко чавкая своими порциями и переговариваясь на своей половине зала. Иногда оттуда доносились всхлипы и плач.

После того, как Генриетта проведала каждого раненого, я предложила ей пойти поспать. Блондинка для приличия немного поупрямилась, но не сильно – было видно, что она и правда вымоталась. Так что, пообещав лично проследить за ранеными и разбудить её, если что-то случится, я проводила девушку в ту самую комнату, в которой мы пили. После чего нашла в зале старосту и показала ему амулет.

— Узнаёте?

Тот близоруко прищурился из-под повязки, которая обматывала большую часть лба и пробормотал:

— Да, вроде такой у святой матуш… Анабеллы был.

— На виду?

— Нет, обычно под платьем носила, но ведь кроме храма она и хозяйством занималась, так что вылетал иногда из-под рубахи. Она его как-то не прятала, просто носила под одеждой. Я подумал, что это что-то обрядовое, а в подробности она сама не вдавалась.

— Понятно, — произнесла я, и вдруг спросила, — а на омовения она с ним ходила?

— Да я не присматривался, — покачал головой Раско, потом поскрёб узловатыми пальцами взъерошенный затылок, — может и в нём.

Я попыталась вспомнить, был ли такой амулет на Иллае, когда я её видела в подобных обстоятельствах, но не смогла.

— Ладно, неважно, — я вздохнула и провела рукой по волосам, походя отметив про себя, что их неплохо бы помыть, — послушай, а что вы решили с… мёртвыми делать?

Я понизила голос, но Раско всё равно вздрогнул, опустил взгляд на свои запылённые башмаки и пробормотал:

— Закопаем на погосте за церковью, что ещё делать? Старик Милош, который камни могильные режет, уже пошёл заниматься. У него дочка с зятем под чары этой суки попали, так что пусть делает – хоть руки на себя не наложит. Ну а мы пойдём копать, наверное. Оттащим тела поближе к церкви и начнём, я думаю.

— Я помогу, — сказала я раньше, чем успела подумать, и поймав взгляд старосты, потупилась, — Просто… я тоже должна что-то сделать.

Староста кивнул, глядя мне в глаза, а потом осторожно положил руку на плечо:

— Не вини себя, девочка, не стоит. Мы должны были вас послушать ещё тогда, у ворот.

Я благодарно кивнула и тихо сказала:

— Может и так, но я всё равно должна это сделать.

— Лишние руки лишними не будут, — пожал плечами староста и добавил, — спасибо.

Устроив обход раненых и наложив пару раз исцеление ран, я заглянула к шаманам на кухню, чтобы сказать куда иду. Хлопотавшая с ними вместе Тина попросилась со мной. Я не стала отговаривать.

Сначала нужно было снести трупы к церкви. Этим скорбным делом мы занимались в молчании. Женщины таскали по трупу на двоих, мужики делали то же самое. Мы с Тиной могли таскать по два за раз, благо rigor mortis ещё не схватил тела. Я старалась не вглядываться в изуродованные мукой и смертью лица, но всё равно по характерным следам когтей частенько понимала, кто именно отправил того или иного селянина на тот свет. Восемьдесят семь тел мы перенесли к церковному погосту. На это у нас ушла пара часов, после чего мы начали копать могилы. Рядами, отступив на метр одна от другой. Этим тоже занимались молча.

Лопаты вгрызались в подмерзающий грунт с заметным трудом. Земля была настолько твёрдой, что мне пришлось извлечь из кольца жезл (про который я, естественно, забыла в суматохе боя) и выставив его на зональное воздействие, хорошенько прогреть место работы. И всё равно скорбный труд выжившим жителям села давался тяжко.

Потом пришла пора похорон. Гробов в нужном количестве, конечно, не было, как и саванов, так что мы просто клали трупы в яму и засыпав землёй, помечали дощечкой с нацарапанным именем погибшего. Иногда, когда доходило до родственников выживших, с их стороны раздавался тихий плач, тогда Раско подходил к плачущему и как мог утешал.