Герой моих грез и кошмаров

Чародей закатил глаза, словно я не уловила верный посыл между строк.

– Госпожа Рутшер, я не сравниваю вас с хищной нечистью, хоть вы и пушисты, как она.

Меня передернуло от «изысканности» комплимента.

– В девять лет я не мог проконтролировать потенциально опасную ситуацию, сейчас же это в моих силах.

– Посадите Оливера в клетку и будете наблюдать?

– Нет, – сухо отрезал Аламейский. – Я хочу предложить новую сделку.

Этот мужчина был моим врагом и одновременно надеждой на спасение. Все, что у меня есть в жизни, – мой ребенок. Я готова защищать его до последнего.

– Сделку? Озвучьте условия, ваше чародейство.

– Вы помогаете мне, а я устраиваю вас в пансион помощницей целителя.

Я даже дышать перестала, не веря своим ушам. А ведь это лучший выход!.. Сын будет под моим присмотром постоянно.

– Я согласна!

Аламейский съехидничал:

– Вы даже не поинтересуетесь, что я потребую взамен?

– Теперь, понаблюдав за ходом расследования, я вам доверяю.

– Зря, – фыркнул чародей. – Я ведь могу захотеть непотребных вещей.

Воспрянув духом, я сумела парировать:

– Да, можете. Но, подозреваю, вам не понравится их подача.

Ухмылка Аламейского утратила естественность. Припомнил, как я снимала последствия вредоносных чар бокала?

– Ладно, перейдем к делу. – Он посерьезнел. – Мне нужна ваша помощь в поисках древних артефактов и определении их подлинности.

Я обрадовалась, понимая, что легко и с удовольствием выполню свою часть сделки.

– Отлично, я согласна!

– Подождите, вы недослушали. На охоту за очередным предметом я могу отправиться в любое время суток, поэтому вам придется жить в моем доме.

– А как же пансион? Как я буду там работать? И Оливер? Я не могу оставлять его надолго!

– Сейчас лето, – напомнил Аламейский. – До начала учебного года вы поживете у меня. И возможно, за это время поможете найти нужный артефакт. Счет идет на дни.

Эмоции схлынули, включился разум. Я напряглась, опасаясь подвоха. Среди древних артефактов есть немало опасных и даже запрещенных. Аламейский – друг короля, но мне бы не хотелось влезать в темную историю… заговор, например.

– Что конкретно вы ищете, ваше чародейство? Насколько это особенный артефакт?

Подчеркнуто официальное обращение удивило инспектора – он вопросительно вскинул брови. Задумался и тотчас улыбнулся, будто прочитал мои мысли.

– Не переживайте, госпожа Рутшер, о моих поисках известно королю, нарушать закон я вас не заставлю. Опасные артефакты отправляются в хранилище Церестана, для личного пользования я ищу вполне безобидный.

Чародей сделал паузу, и я затаила дыхание, опасаясь, что не узнаю, какой именно. С него станется интриговать!

– Мне нужен древний артефакт исцеления.

О… Неожиданно. И немного разочаровывает. Он ищет его для себя, чтобы убрать шрамы от когтей демона? Единственный вывод напрашивался сам собой. И не подумала бы, что Аламейский может расстраиваться из-за внешности! Но, похоже, и у сильных мужчин есть маленькие слабости.

Свои наблюдения я благоразумно оставила при себе. А вдруг ошибаюсь?

– В свою очередь, я тоже кое-что уточню, – напряженно произнес Аламейский. – Почему на приеме у градоначальника вы не почувствовали, что мне подсунули древний артефакт из церигия?

Ожидает, что я покаюсь в подставе? Мол, решила предать и не сказала о бокале, а потом передумала? А вот и нет тут злого умысла!

Я пожала плечами.

– Подозреваю, из-за того, что бокал уже был активирован, то есть наполнен вином, я его и не почувствовала. А сегодняшние звали, предлагали помощь – вот и все.

– Как у вас все просто. – Аламейский недовольно поморщился. – Проверим. Если это так, нужно учитывать эту особенность в дальнейшем.

Какой-то пакостный дух подстрекал сегодня к откровениям – и я неосторожно раскрыла все карты:

– Если настроюсь на поиск, почувствую артефакты в любом их состоянии, на разумных расстояниях, естественно.

Аламейский по-настоящему обрадовался:

– Если это так, я повышу вам плату.

– О, вы мне даже платить собираетесь?..

Он посмотрел так, словно я превратилась в чудовище.

– Госпожа Рутшер…

Я перебила, поспешив оправдаться:

– Простите, я думала, мои услуги – плата за будущую должность в пансионе и поблажки Оливеру.

На скулах Аламейского играли желваки. Он явно хотел резко высказаться в мой адрес, но сдержался. Зато выдал неожиданное признание:

– Мне жаль, что Вандур умер – слишком легко отделался за свои преступления. За хорошую работу платят хорошие деньги, госпожа Рутшер.

Я промолчала. Еще опять что-то не то скажу, не так взгляну, и он будет насмешничать.

– Кстати, как быть с сожженным коттеджем?

– Это уже не ваша забота, – отрезал мужчина и ушел разбираться с моими вещами.

В путь мы отправились в карете инспектора. Господин Корс сильно огорчился, что его услуги не пригодились. И чтобы он не остался в должниках, я предложила принести дары храму Гармонии от имени Оливера – немного удачи моему сыну не помешает.

Когда покидали Подгорск, мальчик все так же спал, обняв дорожную подушку, сидя между мной и Хлоей. Лил устроилась рядом с Аламейским и чему-то мечтательно улыбалась.