Герои моего времени

Хорошо, если рядом есть умудренный жизнью помощник, который может подсказать, утешить, поделиться своим жизненным опытом. А что делать в ситуации, когда такого человека нет? Остается изнуряющий, нередко мучительный труд. Труд и тела, и души, и сердца, и мозга. Это, наверное, и есть талант. Быть талантливым — значит быть решительным, не пугаться собственного призвания, внутренней неутихающей творческой стихии, которая может оказаться и не по силам…

— Андрей, ты что, сомневаешься в талантливости отца и его друзей?

— О чем ты, Константиныч? Не сомневаюсь! Но, к большому сожалению, на сегодня весь самарский период жизни моего отца — это лишь несколько архивных фотографий. Понимаю, что театр — это не кино, спектакль — это миг, ушедший луч света, сыгранная музыка. Ушли из жизни великие актеры, режиссеры, остались о них легенды. Ни воспоминаний, ни кинодокументов, ни критических статей. Да и сегодня, при наличии всевозможной техники, трудно найти способ, чтобы запечатлеть на веки работу выдающихся артистов.

Уверен, в Самаре трое друзей прошли путь становления, пережили период вхождения в актерскую профессию. Все трое были удивительно работоспособны. Талант — это целеустремленность и трудолюбие. Это подлинность, это правда и глубина. Талант созидателен, талантливый человек никого не копирует, ничего не приукрашивает: он отражает мир, постигая его любовью. Как говорил Дюрер ученикам: «…остерегайтесь мысли создать что-либо более совершенное, чем произведение, созданное Богом». Прозрения приходят от глубоко заинтересованного личного отношения, от любви к тому, что видишь, например, к природе, к людям, к миру. А прозреть от любви — значит увидеть и воспроизвести реальную красоту, не искажая ее.

— Андрей, — направляю я рассказ, — а как сложилась театральная судьба твоего отца?

— Отец от природы был щедро одарен многими актерскими качествами. И он постоянно развивал их и приумножал. Сколько я помню — он был актером великого Академического театра драмы имени Пушкина. Верой и правдой он служил этой сцене с 1942 года. Конечно, столько лет работать в одном театре — подвиг. Но и уйти — подвиг не меньший. Отец ушел решительно и быстро. Его перестала устраивать партийно-советская образцово-показательная драматургия 60–70 годов. Играть в таких спектаклях не желал и даже сочинял злые и местами неприличные частушки — доставалось и главному режиссеру, и директору театра, и актерам. «Артисту мало одной только сцены», — любил повторять отец, и это была правда. Он стал больше сниматься в кино, много ездил по стране, заботился о своих коллегах-актерах, которые выбрали его председателем Ленинградского отделения Всероссийского Театрального Общества.

— Твой отец, Андрей, наверное, хотел, чтобы ты пошел по его стопам, ведь он многое мог тебе передать, многому научить? — спросил я друга в тот момент, когда он замолчал.

— Нет, не хотел. И сейчас я хорошо понимаю его. Почему? Во-первых, он не видел во мне актерского таланта. Во-вторых, хорошо знал, как горек хлеб артиста, какие на этом пути встречаются трудности и разочарования: зависть коллег, предательство, сплетни и клевета, самодурство режиссеров, безденежье, творческие неудачи… Да я и сам не собирался связывать свою жизнь с театром. В детстве и юности, как и многие мальчишки в нашей стране, я мечтал стать космонавтом. И это желание не было данью моде, оно было серьезным и обдуманным. Я поступил в клуб юных космонавтов, который базировался в Военно-медицинской академии, и провел там два года. Участвовал в разных медицинских и психологических экспериментах, изучал историю космонавтики, занимался спортом. После окончания в 1963 году школы вопроса «кем быть?» передо мной, естественно, не стояло. Я стану космонавтом!

Дорогу в космос мне преградила медкомиссия. С таким слабым зрением, как у меня, в космонавты не брали. Меня признали негодным к полетам и предложили поступить в Военно-медицинскую академию на факультет подготовки авиационных и космических врачей. Конечно, это было не то, о чем я мечтал, но все же очень близко. Отец был рад, что я поступил в военное училище, и когда я пришел в университетский студенческий театр, не одобрил моего поступка. Честно говоря, он поверил в мои способности только спустя годы, услышав по радио спектакль «Суворов». Но — от судьбы не уйдешь. Я старательно овладевал наукой и одновременно играл в студенческом театре Ленинградского государственного университета. За шесть лет я сыграл роли в спектаклях «Страх и отчаяние в третьей империи» Брехта, «Осенняя скука» Некрасова, «Жорж Данден» Мольера, «Женитьба» Гоголя, «Конь в сенате» Андреева, «Свои собаки грызутся, чужая не приставай» Островского.