Герои меча и багов

Но он запретил себе даже думать об этом. И неимоверным усилием воли заставил себя сделать так, чтобы собственный взгляд был направлен точно в глаза девушки. Хотя это помогало плохо, боковое зрение и воображение никуда не девались, и, пожалуй, так было даже хуже.

— У меня обет. Я не могу ничего такого делать.

— Ка-а-ак? Вообще-вообще?.. — глаза феи удивлённо округлились, и она подалась назад. Кажется, это удивило её ещё больше, чем неожиданная встреча в лесу.

— Нет. Не вообще-вообще. Неделю…

— А через неделю…

— Вот давай поговорим об этом через неделю. Тебя, кстати, как зовут? А то болтаем, болтаем…

— Меня никак не зовут… Я — маленькая фея, и только недавно появилась на свет. Мне никто не давал имени.

— Тогда — будешь Наташей. Нормально же, да?..

— Ты… Ты даёшь мне имя?

— Ну да. А чего такого?

— Это большая честь! Спасибо, демон… Чужой среди своих!

Прежде, чем Ефим успел что-то сделать, фея бросилась к нему и крепко обняла, уткнувшись носом куда-то в грудь. Запахи волос и нагретой солнцем кожи, перемешавшись с запахом цветов из венка, будоражили ничуть не меньше, чем ощущения от соприкосновения с очень условно одетым женским телом.

— Эй! У меня обет! Отпусти, иначе я за себя не ручаюсь…

— Ой!..

Фея вновь взмахнула крыльями, резко взмыла вверх и отлетела. Но, после недолгой паузы, заговорила снова:

— Прости. Просто для меня это очень-очень-очень важно. А ты, вот так вот, впервые встретив, сразу дал имя… А можно узнать, что за обет? Ты что, демон-монах?

— Почти. Я Охотник на демонов!

— Ого! Демон, охотник на демонов? Не знала, что такое бывает!

— Бывает ещё и не такое… — Ефим сам ещё недавно не знал, что такое возможно, но кто упустит возможность сделать вид, что всё знает, перед красивой девушкой? — Отведёшь меня в свою деревню? Может, там найдётся ещё кто-то, кому забыли дать имя…

— Я знаю пока очень-очень мало. Но я слышала, что все мужчины деревни ушли куда-то. Вроде, отправились охотиться. В деревне остались только девушки. Наверное, это будет не очень хорошо…

— Не переживай. Я же говорю — я хороший демон! И постараюсь вести себя хорошо.

— Правда? Ну, пошли тогда… Подумать только, я приведу в деревню самого настоящего демона! Инкуба! Да все сёстры будут мне завидовать! Пойдём же за мной, скорее!..

Фея чуть-чуть отлетела и полуобернулась, приглашающе протянув руку. Ефим с трудом оторвал взгляд от аппетитной крепкой попки, которая оказалась прямо на уровне глаз, и шагнул следом.

Правда, Наташа вмиг растеряла всю свою беззаботность и испуганно опустилась ниже, прижавшись к земле, когда над головой послышались клёкот и хлопанье крыльев.

— В чём дело?.. — обеспокоенно спросил её Ефим.

— Это просто птицы… Показалось.

Низко над лесом, и правда, летели куда-то две хищные птицы. Одна впереди, другая следом, будто гнались друг за дружкой.

Ход 2. Коричневый игрок

Пётр сидел, облокотившись спиной на холодную решётку клетки, и меланхолично смотрел в небо. Сквозь толстые ржавые прутья было видно, как в вышине кружатся две похожие на ворон птицы. Создавалось ощущение, что одна из них преследует вторую, летящую впереди. Сквозь скрип колёс и приглушённые голоса конвоиров то и дело доносились громкий возбуждённый клёкот и хлопанье крыльев.

На очередном ухабе телегу немилосердно тряхнуло, и клетка чуть не выпала из неё. Пётр еле успел прикусить язык, чтобы как-нибудь скверно не выругаться. А потом вдруг вспомнил…

Он ведь не дома. Больше не надо бояться, что мама скажет «а-та-та» за произнесённое вслух нехорошее слово. Бояться теперь надо совершенно другого.

С сильным запозданием Пётр прошептал, совсем еле слышно:

— Ах вы ж, нехорошие животные ушастые… Чтобы вас всех в цирк сдали… С крокодилами!..

Адресованы фразы были устало волокущим телегу вперёд двум маленьким лошадкам с огромными ушами, которые и не думали выбирать дорогу получше и тащились напрямик через все ямы и рытвины.

Неразумные скотины обращённые к себе слова проигнорировали. Зато их услышал шагавший рядом с телегой суровый воин, с копьём на плече, который быстро перехватил своё оружие поудобнее и больно кольнул пленника в бок.

— Эй, молчать, страхочудище! Чего это ты там бурчишь? Заклятья на нас насылаешь небось, окаянный? Вот мы тебе покажем, твари нечистой!

Пётр хотел было ответить, что не чудище и не заклятья… Но прикусил язык. Вот уж чего-чего, а этого точно делать не стоило. Когда все эти люди его обступили и попробовали напасть, Пётр совершил над собой величайшее усилие. Да, он настолько испугался, что заговорил. Сам. Первый!

Вот только, причитая о том, что он не тролль, не чудище, пришёл с миром и вообще сдаётся, он совершенно забыл добавить в свою речь бранные слова и даже не облёк свою речь в стихотворную форму. И поплатился за это. Хорошо хоть опыта и уровней к тому моменту не было, и снимать оказалось нечего. Но ощущения, с которыми Система «стимулировала» Петра поступать именно так, как ей надо, оказались до крайности неприятными.