Геренберо. Западный фронт

Рыжик внутрь кафе так больше и не соизволил явиться. Хоть Элен и уверяла моего питомца в том, что если понадобиться его веское «слово», он будет всенепременно приглашён обратно. К безмерному счастью для моего шерстяного нахлебничка, дополнительный курс лекций с его стороны не понадобился. Блаженная сытая морда краше слов говорила о желании товарища хвостатого адъютанта сидеть там, где сидится, и полном нежелании куда-либо шастать. По этой же причине моя Настенька таскала тарелки с рыбой на улицу, так же, как и вторую порцию парного молока. В общем, Рыжику в кафе очень понравилось.

Чувствую, пока штаб Западного фронта расположен близ города Тофлерт, в этом заведении мы с полубожественным обжорой теперь будем частыми гостями…

К моему огромному удовольствию из кафе мы никуда не ушли. Настя, едва поняв, что товарищи красные командиры желают обсудить какие-то свои военные секреты подальше от чужих ушей, тут же предложила воспользоваться специальными отдельными беседками, расположенными со стороны внутреннего дворика здания, где всего за пять рублей в час можно включить систему защиты от прослушивания. Чем мы и воспользовались. Котобиус тоже был рад. Особенно после того, как Настя ему куриного мяса пообещала, предварительно робко узнав у хозяина котобиуса, не против ли он усиленного питания говорящего питомца-полубожества.

Он, то есть — я, был не против. Рыжика минимум ближайший месяц будет одолевать неуёмное чувство голода. Еда из пищевого синтезатора КУФа ему приелась. Пусть оторвётся, пока есть возможность. За мой счёт.

«Беседка» в действительности оказалась кирпичной, отдельно стоящей восьмиугольной коробкой, размером примерно шесть на шесть метров, с круглым столом в центре и шестью стульями вокруг него. Помимо нашего монументального сооружения, на заднем дворе кафе имелось ещё четыре точно таких же постройки. Из внутренней отделки на стенах там была простая краска поверх штукатурки. Если бы не винтажные окна и дубовая резная дверь, строение сильно смахивало на неимоверно большую собачью конуру.

Настенька подсуетилась и через пару минут нам принесли фруктовый чай с кексами и печеньем, а котобиусу — варёную грудку курицы. Чай, кстати, довольно-таки крепкий оказался, бодрящий.

— Итак, товарищи «посланники», какие новости? С чем пожаловали в гости? — задал я вопросы, которые надо было озвучить в самом начале нашей встречи.

— М-да, генеральские погоны вам, Андрей Львович, чувство такта и знание этикета не добавили, — покосилась на Элен Нора Бердзи, видимо ища у той поддержки.

— К лешему их, — убеждённо заявил я. — И этикет, и чувство такта. Мы же здесь не на государственном приёме в Краснограде.

Нора закатила глаза в потолок, как бы говоря: «кто бы сомневался в подобном ответе».

— Подруга, командир в своём праве, — Элен развела руками, полностью меня поддерживая. И уже обращаясь ко мне: — Анри, первая декада, сам понимаешь, прошла в заоблачной суматохе. Едва очухались — погоны в зубы и с приказом Ставки на амбразуру. Теперь вроде пока затишье, со связью дела наладились, в порядках местных мало-мальски разобрались. Нужно начинать координировать наши действия. Для этого, собственно, и встретились.

— Принимается. Давно пора план выработать. С первого дня, я бы сказал, пора, как нас сюда загрузили.

Сергей с несвойственным ему серьёзным лицом вертел в руках чайную ложку. Мой комментарий заставил его грустно усмехнуться.

— Дружище, не всё так просто. Это ты со своим товарищем адъютантом имеешь хоть какую-то свободу перемещения. Мы же с Норой вообще можно сказать под колпаком НКВД сидим. Шаг влево — «ай-яй-яй, товарищ генерал, туда не следует ходить», шаг вправо — «туда тем более нельзя»! Особенно гайки закрутили, когда на ваши с Элен КУФы орки с «прозрачными» напали. Чувствую себя в своём штабном бункере, как узник Бастилии, которую в семнадцатом веке у нас на Земле до основания разобрали на запчасти.

— В восемнадцатом веке, — поправила Элен.

— Да плевать в каком! Суть-то в другом. Пока идёт активная фаза наступательных операций наших фронтов, ни о каком личном контакте речи быть не может. В тот момент, как я понимаю, нам принудительно рубят связь через коммодули. О какой координации тогда разговор?

— Вот мы и собрались здесь, чтобы на ближайшее будущее план составить, — спокойно ответила Элеонора. — Побольше выдержки, мой дорогой товарищ генерал.

Орлов сдержанно улыбнулся. А вот глаза Серегины говорили что он, что называется «поплыл». Интонация, с которой обратилась к нему Нора, была ахиллесовой пятой, криптонитом моего друга-земляка. Когда Элеонора так говорила, Орлов превращался в загипнотизированного удавом кролика, и из него можно было верёвки вить.

— Да, моя радость, — призрачным эхом, словно из чрева «земляного червяка»[1] отозвался Орлов.

— Итак, какие у нас планы? — сделав глоток «фруктового-крепкого», поинтересовался я.

— Анри, они у нас грандиозные! — Элен подмигнула и почесала за ухом Рыжика.

— А конкретнее, можно?

— Перевыполнить план кампании Двенадцатого месяца, — последовал ответ, но уже от Элеоноры.