Герберт Уэллс

Между тем он отлично умел торговаться и продавать свой труд и, похоже, делал это не без удовольствия. Лукавил человек или вправду не замечал за собой этих способностей? И кем нам его называть — предприимчивым хапугой или тружеником, последовательно отстаивающим свои права? Чехов не умел и не хотел собачиться с издателями — и как его друг Суворин с ним поступал? Конечно, Уэллс смертельно боялся бедности и оттого был жаден (но не скуп: он давал деньги многим, его дом и стол были открыты для целых толп народу); в то же время он был убежден, что интеллектуальный труд есть высшая разновидность труда и должен приносить больший доход по сравнению, например, с мануфактурной торговлей. «Наука, искусство, литература — это оранжерейные растения, требующие тепла, внимания, ухода. Как это ни парадоксально, наука, изменяющая весь мир, создается гениальными людьми, которые больше, чем кто бы то ни было другой, нуждаются в защите и помощи».

Битву с издателями Уэллс вел не в одиночку: с начала 1896 года на стражу его кошелька встал литературный агент Джеймс Пинкер. (Литагентства в Англии были тогда в новинку — Пинкер стал вторым после своего более известного коллеги Уотта.) Выходец из социальных низов, Пинкер, отстаивая интересы своих клиентов, торговался умело и жестко и приобрел репутацию грозы издателей. Вдвоем с Уэллсом они доказали, что в борьбе за существование литератор как биологический вид имеет кое-какие шансы. Да, лучше других выживает тот литератор, что клыкаст и когтист, что умеет торговаться и ставить рекламу себе на службу, или тот, что, подобно колонии микробов, пишет бульварные вещи, похожие на жевательную резинку; да, слабые гибнут. Все это лишь подтверждает слепоту и внеморальность естественного отбора. Но — кто знает? — быть может, талант и есть тот «спящий атрибут» эволюции, который когда-нибудь наконец станет главным критерием адаптации вида Homo Scribens?..

* * *

Хотя Уэллс и стремился побольше заработать, должность театрального рецензента была ему до того противна, что несколько месяцев спустя он от нее отказался. Они с Кэтрин уехали из Лондона и поселились в Уокинге, маленьком городке в получасе езды от столицы — чистый воздух, сосны, вересковые пустоши, речка, заросшая кувшинками; впечатление несколько портил только что открывшийся там первый в Англии крематорий. Сняли за 100 фунтов полдома на улице Мейбери-роуд, возле железнодорожной станции — там, совсем рядом, вот-вот упадет первый марсианский цилиндр.

На обстановку не тратились: памятуя о прошлом лете, Уэллс боялся тратить свой едва нажитый капитал. 100 фунтов в год он отдавал Изабелле, 60 — родителям. Сами супруги жили довольно скромно. Наняли служанку, брали напрокат лодку и катались по реке, потом купили велосипеды, входившие тогда в моду. «Я исколесил всю округу, подмечая дома и людей, которым было суждено пасть жертвой моих марсиан». (Благодарные жертвы впоследствии установили в центре Уокинга монумент в виде марсианского треножника — он и сейчас там стоит.) Эйч Джи стал настоящим фанатом велосипедной езды — это был один из немногих видов спорта, доступных при его состоянии здоровья. Кэтрин тоже полюбила велосипед — муж заказал специальный велосипед-тандем. Ездили аж до Девоншира. Ему казалось, что в его жизни уже никогда не будет радости физических упражнений — а тут такое удовольствие! На велосипедах он просто помешался: не менее половины его писем этого периода к любому адресату занимают красочные описания увлекательных поездок и маленьких аварий; он написал целую серию эссе о велосипедном спорте.

Венцом его велосипедистских наблюдений стал роман «Колеса фортуны» (The Wheels of Chance). Герой романа — приказчик в отпуску, путешествующий по Англии на велосипеде. Велосипедиста Уэллс описал дотошно, как биологический вид: «Давайте представим себе, что ноги молодого человека — это чертеж, и отметим интересующие нас детали с беспристрастностью и точностью лекторской указки. Итак, приступим к разоблачению. На правой лодыжке молодого человека с внутренней стороны вы обнаружили бы, леди и джентльмены, ссадину и синяк, а с внешней — большой желтоватый кровоподтек». Приказчик встречает девицу, сбежавшую из дома с мужчиной в поисках идеалов; от него она убегает уже с Хупдрайвером, но им удается провести вместе всего один день — в конце концов девушка вынуждена вернуться в светское общество, а приказчик — в свой магазин. В «Колесах фортуны» так много велосипедов, что для людей там просто не осталось места. Трудно поверить, что в то же самое время идет работа над ужасной и прекрасной «Войной миров»…